– Ты не тратишь времени в пустую, не так ли?
– Ты, очевидно, тоже, – пробормотала она успокаиваясь, как только он заскользил по льду. Чем скорее они сделают намеченный круг, тем скорее они будут свободны.
– Так ты все еще сердишься? – спросил он. – А я надеялся, что ты оставила это в прошлом.
– Я оставила в прошлом тебя, – сказала она. – Мой гнев совершенно по другому поводу.
– Сюзанна, – сказал он, хотя по правде говоря, его голос звучал скорее как скулеж. Он вздохнул, и она взглянула на него. Его глаза были полны беспокойства, а его лицо отражало душевную рану.
Возможно, он действительно чувствовал себя обиженным. Возможно, он действительно не хотел причинять ей боль и честно думал, что она в состоянии просто забыть весь тот неприятный эпизод, как будто ничего не случилось.
Но она не могла. Она не была настолько добродетельным человеком. Сюзанна решила, что встречаются действительно хорошие люди, прекрасные внутри, а есть люди, которые только пытаются быть таковыми. И она, должно быть, принадлежит к последней группе, потому что она просто не может найти в себе достаточно христианского милосердия, чтобы простить Клайва. Во всяком случае, сейчас.
– У меня было несколько не очень–то приятных месяцев, – произнесла она тоном холодным и отрывистым.
Он крепче сжал ее руку.
– Я сожалею, – сказал он. – Но разве ты не видишь, что у меня не было выбора?
Она недоверчиво на него посмотрела.
– Клайв, в твоем распоряжении больше выбора и возможностей, чем у кого бы то ни было.
– Это не так, – настаивал он, пристально глядя на нее. – Я должен был жениться на Харриет. У меня не было никакого выбора. Я…
– Остановись, – предупредила Сюзанна низким голосом. – Не сделай неверного шага. Это несправедливо по отношению ко мне, и, конечно, это несправедливо по отношению к Харриет.
– Ты права, – сказал он, слегка устыдившись. – Но…
– Меня не касается, по какой причине ты женился на Харриет. Меня не касается, привел ли тебя к алтарю пистолет ее отца, прижатый к твоей спине!
– Сюзанна!
– Независимо от того, почему или как ты женился на ней, – продолжала горячо Сюзанна, – ты должен был сказать мне об этом прежде, чем объявил о помолвке на балу у Морттрамов в присутствии четырех сотен гостей.
– Прости меня, – сказал он. – С моей стороны это было подло.
– Так и есть, – сказала она, чувствуя себя немного лучше теперь, когда она могла высказать все непосредственно Клайву, а не говорить в пустоту, как это было все последние месяцы. Но все равно, что было, то было, и пора было с этим заканчивать, и она поняла, что совершенно не хочет оставаться в его компании и дальше. – Думаю, что ты должен отвести меня к Дэвиду, – сказала она.
Его брови приподнялись.
– Теперь он Дэвид, серьезно?
– Клайв, – одернула она его раздраженно.
– Я не могу поверить, что ты называешь моего брата по имени.
– Он разрешил мне так его называть, и, в любом случае, я не пойму, как это тебя может касаться.
– Конечно, это меня касается. Я ухаживал за тобой в течение многих месяцев.
– А женился на ком–то еще, – напомнила она ему. О господи, действительно ли Клайв ревнует?
– Это всего лишь… Дэвид – выложил он неприятным голосом. – Их всех мужчин, Сюзанна.
– Чем плох Дэвид? – спросила она. – Он – твой брат, Клайв.
– Именно. И я знаю его лучше, чем любой другой. – Его рука сжала ее талию, поскольку они огибали пирс. – И он тебе не подходит.
– Мне отчего–то кажется, что ты находишься не в том положении, чтобы давать мне советы.
– Сюзанна…
– Оказалось, что мне нравится твой брат, Клайв. Он забавный, он умный, и…
Неожиданно Клайв споткнулся, редкий случай для человека, всегда двигающегося с таким изяществом.
– Ты сказала забавный?
– Не знаю, полагаю, что так. Я…
– Дэвид? Забавный?
Сюзанна вспомнила их недавнее барахтанье в сугробе, звук смеха Дэвида и волшебство его улыбки.
– Да, – сказала она, улыбнувшись своим воспоминаниям. – Он заставляет меня смеяться.
– Не знаю, что происходит, – пробормотал Клайв, – но у моего брата совершенно отсутствует чувство юмора.
– Это явно не так.
– Сюзанна, я знаю его в течение двадцати шести лет. И думаю, что это имеет большее значение, чем ваше знакомство… сколько вы знакомы? одну неделю?
Сюзанна почувствовала, как на лице заходили желваки. У нее не было никакого желания унижаться перед кем–либо, тем более перед Клайвом.
– Я хочу вернуться на берег, – огрызнулась она. – Сейчас же.
– Сюзанна…
– Если ты не желаешь проводить меня, то я возвращаюсь одна, – предупредила она.
– Еще один кружок, Сюзанна, – уговаривал он. – Как в старые добрые времена.
Она взглянула на него, что было ужасной ошибкой. Поскольку он пристально смотрел на нее с тем самым выражением, от которого у нее всегда подгибались ноги. Она не понимала, как синие глаза могут выглядеть настолько теплыми, но его взгляд практически растапливал все вокруг. Он смотрел на нее, словно она была единственной женщиной в мире, или, возможно, последним куском хлеба у голодающего, и…
Теперь она была сделана из более стойкого материала, и прекрасно знала, что была не единственной женщиной в его мире, но он действительно казался искренним, и, несмотря на все его ребяческие выходки, в глубине души Клайв не был злым человеком. Она чувствовала как ее решимость ускользает, и, вздохнув, ответила:
– Хорошо, – ее голос выражал покорность. – Еще один круг. Но это – все. Я приехала сюда с Дэвидом, и не справедливо оставлять его одного.
И как только они двинулись, чтобы сделать круг по одной из дорожек, которые лорд и леди Моленд залили для своих гостей, Сюзанна поняла, что она действительно хочет вернуться к Дэвиду. Клайв мог быть красивым, Клайв мог быть очаровательным, но ее сердце больше не трепетало от одного его взгляда.
А от взгляда Дэвида – да.
И ничто не могло удивить ее сильнее.
* * *
Слуги Молендов развели костер под чаном шоколада, и потому напиток был замечательно теплым, хотя и не достаточно сладким. Дэвид выпил три чашки горького варева прежде, чем, наконец, понял, что жар, который он чувствовал во всем теле, не имел никакого отношения к горевшему слева от него огню, а полностью был следствием гнева, который кипел в нем с того самого момента, как Клайв подкатился к сугробу и опустил взгляд на них с Сюзанной.
Черт возьми, но это не совсем точно. Клайв смотрел на Сюзанну. Он, возможно, меньше всего интересовался Дэвидом, его братом, как никак, а пристально разглядывал Сюзанну взглядом, которым ни один мужчина не должен смотреть на женщину, не являющуюся его женой.
Пальцы Дэвида сжали кружку. О, замечательно, он начал преувеличивать. Клайв не смотрел на Сюзанну похотливым взглядом (уж Дэвид–то должен это знать, поскольку сам поймал себя на том, что смотрит на нее именно так), но его взгляд определенно был взглядом собственника, и его глаза сверкали от ревности.
Ревность? Если Клайв хотел иметь право ревновать Сюзанну, он, черт его возьми, должен был жениться на ней, а не на Харриет.
Сжав челюсти, словно тиски, Дэвид наблюдал, как его брат катается с Сюзанной. Клайв все еще хочет ее? Дэвида это не волновало, хорошо, не совсем так. Сюзанна никогда не опозорит себя тем, что станет слишком близка с женатым человеком.
Но что, если она все еще тоскует по нему? Черт, что, если она все еще любит его? Она сказала, что нет, но знает ли она свое собственное сердце? Мужчины и женщины имеют склонность вводить себя в заблуждение, когда дело касается любви.
И что, если он женится на ней (а он, несомненно, собирается на ней жениться), и она все еще будет любить Клайва? Как он сможет перенести сознание того, что его жена предпочитает ему его же брата?