— Ты случайно дамские романы не почитываешь, старик? — поинтересовался Денис, — А то мне что-то подозрительны твои рассуждения…
— Ладно, умник, давай топай, — махнул рукой Вениамин. — Привет Лидии и — жду.
Вышедшая по звонку Дениса Лидия сразу увидела в руках Дениса обещанный букет.
— Ой, какая прелесть! — воскликнула она, беря цветы. — Признаюсь, мне ещё никогда не дарили таких букетов.
— Это потому, что наш брат, мужик, груб и невнимателен. Такую женщину как ты следует забрасывать цветами.
— Ох и льстец же вы, уважаемый Денис Евгеньевич! Ох, льстец… улыбнулась Лида. — Но, ты не молчи, говори… Грешна я, сознаюсь комплименты твои мне весьма приятны.
— Я очень рад.
— Ладно, не напрягайся. Жаль, конечно, что ты имеешь обыкновение появляться лишь в рабочие часы, когда ни у тебя, ни у меня нет времени, она внимательно поглядела в глаза Дениса и протянула ему небольшой сверточек. — На, держи. Тут кассета.
— Спасибо.
— Вчера твоей Клюевой вновь звонил её кавалер, — переходя на будничный деловой тон, сообщила Лида.
— А откуда, удалось выяснить?
— Да, — кивнула Лидия. — Из автомата, что на выходе из метро «Комсомольская»-кольцевая. Видимо, сей господин предпочитает звонить из людных мест.
— А что, были ещё звонки?
— Были. В том числе и твой.
— Понятно. А звонили..?
— Трое мужчин и одна женщина, — ответила Лида. — Вот, держи. Я тебе приготовила справку. Тут — время звонка и адрес, откуда он поступил. Но ты особенно не обольщайся — все собеседники Клюевой предпочитают беседовать с ней исключительно из телефонов-автоматов.
— И женщина тоже?
— И женщина, — подтвердила Лидия. — Эта звонила из холла поликлиники водников.
— Ясно… Ты уж извини, Лидуш, но мне очень важно выяснить что удастся о некой Ананьевой Веронике Петровне, а также об Решетникове Игоре Измайловиче. На, я тебе тут записал для памяти на листочке.
— Что, понравились её имя и его отчество? — улыбнулась молодая женщина.
— Скорее, не понравились они сами.
— Ладно, постараюсь дать тебе сведения на всех Решетниковых Игорей Измайловичей, а также на Ананьевых Вероник Петровн… Еще что?
— В общем-то да… — Денис замялся, всем своим видом демонстрируя сомнение.
— Ну так что там? — нетерпеливо поторопила его Лида.
— Мне очень важно выйти на — как ты выразилась — «кавалера» Клюевой. Видишь ли, есть веские основания полагать, что обладатель записанного тобой голоса имеет самое непосредственное отношение к смерти по крайней мере трех моих друзей. А сколько на его совести ещё смертей — одному Богу известно…
— Ты хочешь, чтобы мы нашли его по характеристикам голоса?
— Да, — кивнул Денис. — Могу я попросить тебя об этом?
— Попросить точно можешь. Однако должна сразу разочаровать тебя такая операция не совсем в моей компетенции. Так что обещать тебе ничего не буду, но попытаюсь.
— Спасибо, милая.
— Пожалуйста… И это все, вымогатель?
— Да вроде бы все, — задумчиво протянул Денис. — Только я не вымогатель.
— Тогда кто же ты?
— Смиренный проситель у парадного подъезда. Ведь у вымогателей не может быть ангелов-хранителей. А у меня есть. Ангел-хранитель, ангел-покровитель.
— И этот ангел — конечно же я? — догадалась Лидия и широко улыбнулась.
— Естественно. Кто же еще?
— Подхалим. Хотела бы я знать, сколько у тебя по Москве таких ангелов…
Пока Денис беседовал с Лидией, Вениамин сидел, скучая, на заднем сиденье машины. От нечего делать он разглядывал стоявшие поблизости машины и многочисленных прохожих, отдавая предпочтение молоденьким представительницам прекрасного пола. А одна из них, прошедшая как раз к стоящей неподолеку «Оке», была так хороша, что у Кислярского появилось жгучие желание выскочить из машины, так или иначе завести с незнакомкой разговор и «попросить телефончик». Он как раз соображал, под каким предлогом подойти к протиравшей лобовое стекло девушке, как вдруг за спиной у него открылась дверца.
Вениамин оглянулся. К нему на заднее сиденье явно намеревался кто-то подсесть.
— Эй, мужик, ты куда? — даже несколько опешил от такой наглости Кислярский. — Это тебе не такси. Давай-давай, топай себе дальше.
Но несмотря на достаточно агрессивный тон Вениамина, мужик продолжал усаживаться, полностью игнорируя обращенные к нему слова.
— Я что, неясно выразился? — поинтересовался Кислярский, разглядывая нахала.
Было мужику явно за пятьдесят. Он отличался приземистой и довольно кряжистой фигурой. Массивный подбородок выдавал упрямство, а многочисленные следы шрамов свидетельствовали о том, что это упрямство нравилось окружающим далеко не всегда. Тонкие губы как бы подчеркивали своей слегка волнистой линией неровный восклицательный знак некогда перебитого длинного носа. Из-под кустистых бровей на Вениамина с усмешкой смотрели колючие серые глаза.
— Не петушись, козлик, — тихо посоветовал мужик. — Зачем тебе лишние неприятности?
И тут Кислярский увидел, что с колен незваного пассажира на него смотрит дуло пистолета. В тот же момент открылась водительская дверца и за руль машины нырнул высокий худощавый парень в коричневой кожаной куртке и в серой вязаной шапочке.
— Значит так, — удобно располагаясь на сиденье, но не захлопывая дверцу, продолжал меж тем мужик. — Ты сейчас спокойно достанешь из кармана свой бумажник, положишь его между нами и прикроешь сверху своей шляпой.
— А это ещё зачем? — стараясь выиграть время, поинтересовался Кислярский.
— Ишь ты, любопытный какой, — хмыкнул мужик. — Это я фокус тебе такой хочу показать. С кошельком и шляпой… Так вот, прикроешь кошелек шляпой, а сам медленно и осторожно, как если бы боялся потревожить сон любимого человека, подвинешься вправо. Потом откроешь дверцу и будешь ждать, пока мой приятель не запустит мотор. Ну а когда движок заработает, ты выйдешь из машины и, радуясь благополучной концовке, от души помашешь нам вслед на прощание рукой. Можно и платочком, ежели он у тебя чистый… Усек?
Кислярский молчал. Он видел, как севший на переднее сиденье парень склонился вниз, исследуя что-то под приборной доской.
— Я тебя спросил — ты все понял?
— Да вроде того.
— Тогда начали — где бумажник?
Вениамин достал портмоне — «вот».
— Теперь передвинься к дверце и положи его на сиденье.
Кислярский сделал, что ему было приказано.
— Не забудь о шляпе. Клади её сверху на бумажник. Она мне сразу приглянулась.
Вениамин продолжал сидеть неподвижно.
— Не понимаешь? — слегка поднял голос мужик.
— Я-то понял, — Вениамин усмехнулся. — А вот ты, кажется, нет…
— Кончай базар! — кустистые брови мужика угрожающе сдвинулись к переносице, а дуло пистолета слегка приподнялось и нацелилось куда-то в грудь непонятливого молодого человека в элегантном пальто и в мягкой темной шляпе. — Клади куда сказано шляпу и приоткрой дверцу.
— А сквозняка не боишься? — протягивая руку со снятой шляпой в направлении портмоне, поинтересовался Кислярский и тут же, слегка пригнувшись и узнающе глядя через плечо мужика, обрадовано воскликнул, Все! Приехали, красавец!
Вениамин грубо блефовал, даже не особенно рассчитывая на успех. Но ему было важно хотя бы на мгновение отвлечь от себя внимание противника. И как ни странно, ему это удалось. Мужик непроизвольно слегка повернул голову, стараясь краешком глаза разглядеть, что там происходит у него за спиной. И этих долей секунды Кислярскому оказалось достаточно, чтобы успеть вывернуть мужику кисть руки с пистолетом.
Обладатель кустистых бровей явно опасался поднимать стрельбу. Или же просто не обладал нужной реакцией. А может быть, он не хотел портить товар — машину, которую считал уже своей добычей. Во всяком случае его нерешительность привела к тому, что оружие теперь было прижато ствольным срезом к его собственному животу.
Мужик замер.
— Спокойно, — негромко посоветовал вновь придвинувшийся к нему Кислярский. — Расслабься, а то нехорошо может получиться… И руку, руку расслабь, чтобы ненароком на курок не нажать.