У него внутри все похолодело от дурного предчувствия. Не соображая, что делает, он постучал в дверь. Но вовремя одумался и резко нажал на кнопку пронзительного звонка. Не последовало ни привычного, родного «иду, иду!», ни собачьего лая.
— Настя! Настя! — Виктор опять принялся стучать в дверь кулаками.
Соседняя квартира приоткрылась, и в дверной проем высунулась рыжая голова Вовки, Лакиного дружбана:
— Дядь Вить! Ты чего орешь?
— Где жена моя?!
— Так это… Я лично ее уже несколько дней не видел.
— А собака где?
— Я не знаю. А ты чего домой-то не идешь?
— Ключи потерял.
— Да у нас же есть запасные. Настя давно еще матери их отдала. Подожди, сейчас принесу.
Вовка нырнул в коридор и уже через секунду вернулся со связкой.
— Эй, дядь Вить, ты чего?
Виктор оседал по стене, теряя сознание.
Пришел в себя он в своей квартире. Это Вовка дотащил его до тахты и теперь прыскал ему в лицо водой. Виктор поморщился.
— Ладно, хватит. Я в порядке. Иди к себе.
Перепуганный Вовка таращился на него во все глаза.
— Дядь Вить, давай я «Скорую» вызову, а? Ты какой-то никакой. Боюсь я тебя оставлять. Мать узнает, ругаться на меня будет.
— Не будет. Спасибо тебе, парень. Мне уже лучше. Правда. Значит, про Настю ничего не знаешь?
— А что случилось-то?
— Ладно, ты иди. Я, может, попозже к вам загляну, с мамкой твоей поговорю.
Вовка ушел.
Виктор начал внимательный осмотр квартиры. Все было в идеальном порядке, как после генеральной уборки. Все вещи были на местах, посуда вымыта. Но никакой записки от Настены нигде не было. Зато земля в цветах была влажной, и Лакины миски были полны.
«Бог мой, какой я дурак! Она, наверное, просто вышла погулять с Лаки».
Виктор высунулся в окно, но своих во дворе не увидел. Тогда он решил было отправиться на поиски, но побоялся с ними разминуться и принялся терпеливо ждать.
Но ни через два часа, ни через три Настя не вернулась.
Виктор весь издергался, не находя себе места. Он не выдержал и все-таки спустился во двор. Он два раза прошелся по обычному маршруту прогулок с Лаки, подзывая собаку привычным свистом. Как назло, около дома не было никого из соседей — ни доминошников, ни мамаш, ни хануриков. Расспросить было некого. Виктор вернулся в квартиру.
По зрелом размышлении Виктор остановился на двух вариантах — либо с Настей что-то случилось, во что он верить не хотел, ибо тогда в квартире не было бы такого порядка, и, уж во всяком случае, собака была бы дома, пусть даже и мертвая. Если бы Настю взяли на улице, Лаки все равно прибежала бы домой. Значит, оставался второй вариант — просто Ревенко где-то надежно их укрыла. Виктор решил пока не звонить ей, чтобы не обнаружить себя раньше времени.
Он много курил, надсадно кашляя отбитыми легкими, и на всякий случай постоянно выглядывал в окно. Мысль о еде ему даже не приходила в голову. Где-то под лопаткой тревожно саднило, и, порывшись в аптечке, Виктор нашел пузырек корвалола. Он накапал в рюмку тридцать капель, развел их водой из чайника и не заметил, как отключился, провалившись в глубокий, беспробудный сон. Он спал уже несколько часов, на улице совсем стемнело. Ему снилась какая-то фантасмагория — разноцветные пятна кружились у него перед глазами, мягкие хлопья снега падали на уставшие веки, Ревенко укоряла его за что-то, Колян плакал, укрывшись серой овчиной, сатанинская музыка прижимала его к месту, не позволяя ни закричать, ни сделать ни шагу. И сквозь этот гомон и металлический звон тоненьким колокольчиком прорывался голос Настены, звавший его за собой. Виктор порывался последовать за ней, но ноги окаменели, и язык сделался деревянным. Но Настя успокоила его, пообещав дождаться. Сразу стало как-то спокойно, и душа его умиротворилась. Он спал так крепко, что не услышал, как в замке тихо повернулся ключ.
Глава 45
В сопровождении молодого человека в строгом сером костюме Бархударов поднимался по лестнице на второй этаж. Он никогда прежде не бывал в подобных учреждениях и с любопытством озирался по сторонам, втягивая носом незнакомый казенный запах.
Веселенький грязно-зеленый цвет на стенах, потрескавшаяся штукатурка, снующие туда-сюда люди с одинаковыми лицами — все это создавало довольно унылое впечатление. Разыгравшееся воображение моментально представило ему, как он следует на допрос к злому дядьке-милиционеру, и от былой решимости у Бархударова не осталось и следа. Но было уже поздно — он стоял перед дверью кабинета.
— Александр Владимирович, это к вам, — услышал он голос у себя за спиной.