Глава 50
С наслаждением затягиваясь сигареткой на соседнем перроне, Кирилл издалека наблюдал эту драму. Его даже веселило, как Женька истерично всхлипывала, по-бабьи размахивая руками, а потом и вовсе плюхнулась кулем на землю и зарыдала. Эта дурища была без вещей, что слегка его насторожило. Он сам на даче раз сто ей повторял, что у них обязательно должен быть багаж. Она с радостью с ним соглашалась и перла с московской квартиры свое пестрое хрунье, которое должно было пригодиться ей в заграничном турне. К тому же уезжала она с дачи с чемоданом, Кирилл сам тащил его до калитки. Ситуация была нестандартной, учитывая еще и то обстоятельство, что она опоздала к поезду. Но к ней явно никто не проявлял интереса, и, сделав поправку на ее вечную дурь и хроническое невезение, Кирилл успокоился. В полном одиночестве Женька продолжала завывать, и лишь подвыпивший уборщик потряс ее за плечо. Женька заносчиво отмахнулась от него, и тогда тот слегка пнул ее метлой под зад. Женька взвизгнула, обозвав обидчика мудаком, вскочила на ноги и, оправив короткую юбку, гордой походкой зачикиляла к зданию вокзала, размазывая по лицу слезы.
Ее силуэт растаял вдали, и потихоньку на перрон подали «Полонез» — фирменный поезд, следующий по маршруту Москва — Варшава. На табло выскочила надпись об отправлении оного в шестнадцать сорок. Кирилл взглянул на часы. Оставалось ровно тридцать минут.
Господин Воронов был человеком неглупым. Только наивная и без памяти влюбленная в него Женька Богачева могла так безрассудно довериться ему. На что он, собственно, и рассчитывал и, как выяснилось, не прогадал. Он и не собирался тащиться с этой обузой в Прагу. Если уж на то пошло, то он и вовсе не намеревался ехать в Прагу. А уж останется она в Москве или прыгнет в поезд без него, что станет делать в Праге, решится ли на поиски Борьки Миронова в Германии или нет, Кириллу было абсолютно наплевать. Во внутреннем кармане его пиджака лежали два билета на «Полонез» — один в полностью выкупленное им «СВ» до Варшавы, где его уже ждали, другой — в обычное купе до Бреста. В купе он взял билет ради собственной безопасности. Он ни на секунду не забывал слова Артема Галушко о том, что его «заказала» собственная жена.
Жены у него теперь не было, уже четыре часа с лишним он был вдовцом, но липкий страх все же полз по позвоночнику, стекая холодными струйками пота за плотный пояс с зашитыми в нем дойчмарками. Он понимал, что если мероприятие оплачено, то смерть заказчика исполнителей не остановит, обратного хода этому делу не дадут. Эти ребята честно отрабатывали свои деньги.
Если Любкиным наймитам все-таки удалось выйти на его след, то скорее всего грохнуть его они планируют на родине, после Бреста вряд ли решатся — слишком хлопотно. Поэтому он заранее подстраховался — в купе у него верхняя полка, плюс как минимум три пассажира, фиг у них что выйдет. Сначала он засветится в «СВ», а потом перейдет в другой вагон. А прямо перед Брестом он вернется и культурненько доедет до Варшавы.
Вскинув на плечо портплед, Кирилл поднялся со скамейки и неспешно побрел к тетке, торгующей горячими сосисками и пивом.
— Бутылку «Клинского», пожалуйста. И открыть.
Он отсыпал продавщице шестнадцать рублей мелочью и, пока та суетилась с открывалкой, осторожно огляделся сквозь черные очки.
Два типа не понравились ему сразу. Они стояли чуть в отдалении, курили и пристально разглядывали его. В общем-то, не было в этих мужиках ничего особенного, но его смутили их восточные, заросшие черной щетиной физиономии и недобрый взгляд.
Отхлебнув из бутылки, он немного постоял, делая вид, что разглядывает цены на сигареты, потом двинул на оживленную привокзальную площадь. «Хачики» больше не проявлялись, но неприятное ощущение осталось.
За десять минут до отправления Кирилл вышел на платформу, еще раз осторожно огляделся и, не заметив никого подозрительного, уверенно зашагал к своему международному вагону.
Загодя он остановился у фонарного столба и закурил, наблюдая за пассажирами.
В вагон вошел основательный военный. Его супруга с безумным начесом фиолетовых волос зазывно махала ему из окна. Сквозь открытую дверь соседнего купе было видно, как два обалдуя лет шестнадцати скакали с полки на полку, раздавая друг другу щелбаны. Едва переводя дыхание, к проводнице поспела пожилая пара — мучаясь одышкой, толстяк предъявлял билеты, а его жена отчитывала носильщика за нерасторопность. Они разгружали с тележки багаж, и Кирилл вклинился между ними, всунув проводнице билет.
— Опаздываете, молодой человек! Через две минуты отправляемся, — кокетливо улыбнулась хорошенькая девушка в форменном кителе. — Вы что же, один едете? Места-то у вас два.