У подъезда ее ждал «Эдик».
Завидев его, Любка словно окаменела, подавившись припевом, и сначала решила смыться, но вовремя поняла, что это просто глупо. Она гордо вздернула подбородок и на трясущихся ногах с независимым видом пошла ему навстречу.
— Привет. Чего надо? — Любка смело посмотрела в его жгучие глаза.
— Здараствуй, дарагая, — тот неожиданно расплылся в улыбке. — Ты маладес, слюшай. Всэ табой давольны. Но дэло адно есть…
— Эк ты разговорился-то, — удивилась Любанька. — Зарэзать, что ли, меня пришел?
— Слюшай, зачем зарэзать? Ты хароший девка, бумажку адну падпиши, и все.
— Какую еще бумажку? — Любка отрицательно завертела головой.
— Пайдем в дом, пакажу.
— Нет, не пойдем, — осмелела Любаня. — Показывай здесь. Подписываться кровью не желаю. Знаю я тебя. Свидетелей надо прикончить, так, что ли? Никуда я с тобой не пойду!
— Какой ты смешной девчонка! Зачем кровью? На, бэри ручка.
— Все равно. Я не могу в дом. Там ребенок, — упиралась Любанька.
— Ну, пиши здэсь. — «Эдик» вытащил из-под дубленки папку, раскрыл ее и грязным пальцем ткнул в место подписи. Любаня пробежала глазами страницу. Согласно вышеозначенному документу, она передавала все права собственности на пять киосков некоему товариществу с ограниченной ответственностью под названием «Эверест». Любка с легкостью подмахнула этот «договор» и, облегченно вздохнув, спросила:
— Это все?
— Все, дарагая.
— Нет, ты уж скажи, не мучай меня, я вам ничего больше не должна?
— Ты, канкрэтно, нэт. Давид сказал, что, если будут праблемы, абращайся.
— А кто это — Давид? — законно поинтересовалась Любка.
— А эта тэперь «крыша» твоя.
— Какая крыша? Чего-то я не пойму…
— Придет врэмя — паймешь.
«Эдик» протянул ей визитку, на которой не было ничего, кроме номера телефона.
— Пращай, дарагая.
«Эдик» поцеловал ей руку, пересек двор и скрылся за углом.
Любка еще долго стояла на ступеньках крыльца, не в силах осмыслить свалившуюся на нее свободу.
И началось!
Почувствовав себя в безопасности, Любанька разгулялась. Она отложила семьсот долларов из прикарманенной тысячи, триста беспрепятственно разменяла в обменном пункте и отправилась на вьетнамский рынок. Она накупила кучу тряпок себе и Коляну, приобрела вожделенный пуфик в прихожую, Кирилла осчастливила новой бритвой и пригласила Лерку Галдину в ресторан. Та мгновенно согласилась и заехала на такси за подругой, заодно оставив Боба у нее.
Девчонки провели прекрасный вечер. Они хорошо поели, много выпили, и Любку потянуло на откровенность:
— Ты, Леруся, не беспокойся, я сегодня же передам с Бобочкой четыреста долларов, я ему в пенал засуну, никто не узнает. Остальные попозже, частями, но обязательно отдам.
— Какие четыреста долларов? — изумилась Лерка.
— Ну как же? — Любанька уставилась на Лерку. — Ты что, забыла? Я же тебе должна за реализацию…
— Ах, это… — отмахнулась Лерка, — забудь.
— То есть как это, забудь? С ума сошла? Это же большие деньги!
— Да ладно тебе, тоже мне деньги. — Лерка улыбалась и ласково смотрела на Любаню.
«Ловко прикидывается, сволочь. А может, Вадик прав, и эту дуру действительно облапошили? Все равно ненавижу! Вот ведь гадина!»
— Мне не каплет, будут — отдашь. Прибыль, что ли, поперла? — как бы между прочим спросила Лерка.
— Да какая там прибыль… — Любка горестно вздохнула и разлила по бокалам шампанское. — Я тебе не говорила, но ведь Эдик бросил меня…
— Да что ты? — посочувствовала Лерка. — Какой подлец!
— Ну да… А самой-то мне не справиться, я и продала все через две недели.
— То есть как продала? Кому? — всерьез заинтересовалась Галдина.
— А черт его знает, какому-то «Эвересту».
— Что значит — какому-то «Эвересту»? Ты с ними подписывала что-нибудь?
— Ну а как же. Все честь честью.
— И при этом ты ничего о них не знаешь? — возмутилась Лерка.
— А зачем мне? Меньше знаешь, крепче спишь.
— Сколько они тебе заплатили?
Любка осеклась.
— Да нисколько… Зато живая.
— Значит, наехали. Вот так штука… — задумалась Лерка. — И что теперь?
— Да ничего. Есть у меня план. Выберусь я.
— Так ты, значит, в крутом минусе?
— Да как сказать, не то чтобы совсем… Все равно, деньги-то Эдиковы были. Я, можно сказать, при своих осталась. Но тебе долг отдам.
— Да брось ты, Любань! Я тоже виновата перед тобой — не сумела тебя отговорить от этой авантюры. А посему не напрягайся, не надо ничего отдавать. К тому же из твоих семи штук до сих пор ничего не потратила, Вадьке зарплату прибавили, я обойдусь. Ты лучше скажи, может, чем помочь?