К 2000 году, в результате огромного напряжения Ревенко, Петрова и грамотно подобранного персонала, «Атлантида» превратилась в гигантского спрута, щупальца которого расползлись не только по Москве и Европе, но добрались и до заветного Голливуда. Ревенко частенько отправляла на эту «фабрику грез» артистов на роли русских, поляков, чехов и евреев. Престижной работы там не предлагали, но даже крошечный эпизод расценивался в России как творческая победа. И осуществить эту заветную мечту могла только «Атлантида».
Попасть в агентство Ревенко было делом очень престижным, но и нелегким. Мама Люба четко просчитывала варианты, лично вчитывалась в каждое досье и не брала к себе кого попало, начиная с уборщиц и заканчивая актерами.
И вот еще неделю назад эта акула кинобизнеса ощущала себя уверенной и неуязвимой, вершила человеческие судьбы, а теперь она пила стаканами «Метаксу» с димедролом и не знала, как ей жить дальше и кто же это посмел так бесповоротно распорядиться ее собственной жизнью.
Глава 23
«Вот, значит, как! Этот мерин отсиживается у Ольги. И я все-таки права!.. Ай да Лизка, ай да умка! Вот они у меня теперь где!» — злорадствовала Лиза и сжимала худенький кулачок, не спеша проезжая Ленинский проспект. Главное сейчас — не торопиться, все хорошенько продумать и не наделать глупостей.
Но ее так и распирало немедленно отправиться к Ревенко и объявить ей все как есть. Усилием воли Лиза свернула в ближайший переулок, проехала несколько метров и остановилась, забравшись передними колесами на тротуар. Надо было взять себя в руки и сосредоточиться.
Лиза вставила в магнитофон свою любимую кассету с записями Мадонны и принялась размышлять.
«Если вспомнить, как Николаева на него орала, то можно сделать вывод, что он прячется. И, сдается мне, не только от «мадам». Ведь когда она ему с моей подачи про ментов залепила, он аж охрип. И окошко сразу захлопнул. С чего бы ему так обосраться? Так-так, интересненько… Однако Николаева ведь живет на Новослободской, с бабкой, кажется. Почему они в Беляеве? Может, она эту квартиру снимает? Ловко же он пристроился, бестия, — наверняка Ольга еще и платит сама. И что она нашла в этом хлыще? Рожа мерзкая, характер дрянной, мужик вообще никакой, одни понты. Посоветовалась бы со мной, может, кого поприличней бы зацепила…»
— Эй, подруга, дай закурить! — вдруг раздался юношеский фальцет.
От неожиданности Лиза вздрогнула. В открытое окошко со стороны пассажирского сиденья просунулась смешная мальчишеская голова в пестрой бандане. Парень лукаво улыбался и пускал розовые жвачные пузыри.
— Мал еще курить-то!.. Да ладно, возьми, — она протянула пачку и выщелкнула из нее сигарету.
— Я возьму две, можно?
— Черт с тобой, бери, — засмеялась Лиза.
— Спасибо, тетка! — Парень тряхнул пачку и высыпал на ладонь штук пять. Затем он сделал ловкий разворот и умчался прочь на своих роликах.
«Вот сумасшедший! Такой же шальной, как Колян…» — подумала ему вслед Лиза.
И вдруг ее словно обожгло:
«О господи! Коляшка! Как я могла забыть?! Он же звонил из Греции на автоответчик. Ах ты, мамочки, когда же это было?.. — Лиза старалась припомнить тот день. — Что-то около недели назад, кажется… Да, точно. У меня тогда еще была последняя репетиция перед съемками».
При воспоминании о несостоявшихся съемках у Лизы навернулись слезы. Вся лихая круговерть последних двух недель мысленно пронеслась перед ней — захватывающие репетиции в студийном павильоне с Одноробовой, первый съемочный день, он же и последний, потом полный облом, сочувствующие взгляды коллег, неприятный разговор с Петровым, угроза суда… И виновницей всех ее несчастий была именно эта толстая сука, которая приходилась родной матерью ее лучшему дружбану Коляну Ревенко.
«И кой черт меня занес на эту галеру!» — с опозданием теперь сокрушалась Лиза. — Знала же, что так будет! Чем только думала, на что рассчитывала? Да плевать она хотела на мою популярность и на «Нику» в придачу. Тем более с «Никой» этой она сама мне капитально подмогнула. А я, значит, свинья неблагодарная. И по всему выходит, что Ревенко-то права. Но что-то уж больно круто она со мной, словно я Богачева какая-нибудь. И ведь в нормальных отношениях с ней были. Могла бы просто вызвать к себе, наорать, а потом бы все уладили. Все равно она сволочь, а я дура безмозглая. Вот Колян, слава богу, совсем не в нее».