— Да черт их разберет, этих баб! Но явных стычек у нее с Танькой не было. Ольга всегда все свои дела улаживала по-тихому. Вот Лиза — та другая. У нее душа нараспашку, жила наотмашь. Что думает, то и брякнет.
— У нее были враги?
— У кого? У Ольги или у Лизы?
— У обеих.
— У Ольги — вполне вероятно, но я не знаю. А у Лизы… — Кознов задумался. — Да вроде нет. Лизу все любили.
— А этот тверской деятель или Садретдинова могли устроить ей неприятности? Ведь она у них приз увела.
— Да Лизка тут ни при чем. У нее была классная работа в «Белом караване». Она была явной претенденткой. И в интриге не участвовала. Это мама Люба все развела по своим местам. А с Лизки-то какой спрос?
— Значит, неприятности были у Ревенко?
— Вот этого я не знаю. Скандал был, конечно, а о последствиях мне неизвестно.
— Но получается, что у Садретдиновой был повод разобраться со всеми тремя? Одна увела мужика, другие — приз…
— Мысль, безусловно, интересная, но я не берусь судить.
— А расскажите-ка мне, Дмитрий Васильевич, в каких отношениях были Чикина и Николаева.
— Да в ужасных. Ненавидели друг друга.
— Почему?
— Да все как-то смешалось… Здесь и творческая ревность, и человеческая несовместимость, что ли… Николаева была девка заносчивая, а Лиза не переносила высокомерия. Ну и цапались они, конечно. Да еще… — Кознов замялся, плеснул себе коньяку и вперил взгляд в окно.
Небо заволокло свинцовыми тучами, в кабинете резко потемнело. Тогда Кознов включил торшер, и кабинет заполнился мягким, рассеянным светом.
— Да еще Кирилл Воронов, так? — подсказал Клюквин. — Ведь они обе спали с ним?
Кознов уронил пепел на ковер и тупо втирал его в ворс. Клюквин молча ждал.
— Нет. Это не так. То есть не совсем так… То есть совсем не так.
Кознов явно занервничал. Он ткнул сигарой в пепельницу, фарфоровое блюдечко запрыгало у него под рукой и, соскользнув с подлокотника, закрутилось по полу.
— Александр Владимирович, я не знаю вашего источника, но вас информировали неверно. Ну, то есть в каком-то смысле верно, но… Я бы иначе расставил акценты.
— Объясните.
— Слушайте, ну зачем вам это нужно, а? Ну какая разница, кто, с кем, сколько раз? Зачем теперь копаться в этом? Я не хочу об этом говорить.
— У вас есть причина?
— Нет. Просто противно. Хотя вы все равно докопаетесь, а потом злые языки разнесут по всей Москве.
Клюквин разозлился. Он резко встал из-за стола, по старой привычке засунул руки в карманы брюк и подошел к Кознову. Нависнув над ним, он стал чеканить слова:
— Надеюсь, вы не думаете, что я получаю удовольствие, разгребая дерьмо в вашем агентстве? Или обмираю от постельных кульбитов известных артисток? Вы не с барышней из «МК» разговариваете, а со следователем районной прокуратуры. И речь идет не о танцульках, а о двух убийствах. Двух! И если вы намерены уходить от прямых ответов, значит, у вас есть на то причины. А там недалеко и до мотива! И вы плавно переходите из свидетелей в подозреваемые!
Клюквин громко высморкался в мятый носовой платок, передохнул и как ни в чем не бывало добавил:
— Заметьте, я на вас не давлю.
Запищал переговорник. Не обращая на него внимания, Клюквин открыл дверь в приемную:
— Да, Катюша, что там такое?
— Ой, Александр Владимирович, вам Сергей Борисович звонит. В кабинет перевести?
— Нет, не нужно, я отсюда. — Он взял трубку. — Да, Сережа… Так… Отлично. Кассета при тебе?.. Молодец. А что Тверь?.. Нет-нет, пусть ближе к ночи еще раз проверят, все может быть. А ты заезжай за мной, я уже закончил, вместе и поедем… Жду.
— Александр Владимирович, я могу идти? — спросила совершенно измученная за день Катька.
— Конечно, Катюша, спасибо тебе. Если хочешь, подожди Сергея Борисовича, он сейчас подъедет, и мы тебя отвезем.
— Ой, ну что вы… — Глаза у Катьки заблестели. — Только если по пути… Спасибо.
— Тогда собирайся. Кстати, а что наш Петров?
Катька молча пожала плечами.
— Подождите, — появился Кознов. — Кать, задержись на пять минут, мне надо кое-что сказать гражданину следователю.
Клюквин вопросительно взглянул на Кознова, потом на часы и на ходу бросил через плечо:
— Только покороче, если можно.
Они вернулись в кабинет, Кознов прикрыл дверь и сразу заговорил:
— У Кирилла был роман с Николаевой. Точно не знаю, как долго, но уверен, до самого последнего времени. За несколько дней до Ольгиной гибели я слышал, как она говорила с ним по телефону из моего кабинета. Квартиру наверняка из-за него она снимала.
— Она? — удивился Клюквин. — А не он?