Люба сунула найденное в ящик кухонного стола и отправилась спать.
А назавтра Игорь Николаевич объявил, что пригласил коллег на званый ужин. Ещё шестеро приезжают из столицы в гости и проведут у него несколько дней.
– Не волнуйтесь, еду привезут из ресторана. И обслуживать стол они будут.
Но Люба всё равно взволновалась. И про находку больше не вспомнила.
Суд
– Любовь Эдуардовна, я должен перед вами извиниться…
– Это за что? За восстание Спартака?
– А?! – растерялся хозяин. – Я за гостью свою должен извиниться. А что за Спартак?
– И я о том же, – улыбнулась Люба, продолжая заполнять посудомойку. – Я имею в виду, что, когда в древнем Риме рабы восставали, они не планировали общественно-политическую формацию менять. Они понятия не имели о равенстве людей и достоинстве каждого отдельного индивида. Они просто хотели стать рабовладельцами, а нынешних господ сделать рабами. А ваша гостья… мне девочки сказали, что она, судя по её мастерским придиркам, прежде работала официанткой. И теперь отрывается по полной.
Игорь Николаевич засмеялся:
– Понял. Нетрудно вывезти девушку из деревни. Вы передайте официанткам, что я у них тоже прошу прощения, доволен их мастерством и выдержкой и компенсирую их моральные потери. При прощании извинюсь лично.
В дверях кто-то кашлянул. Люба, уже понимая, что произошла накладка, тем не менее, сначала кинула в машину таблетку, нажала на кнопку и только после этого повернулась. В дверях стояла та, о ком их речь велась. Спутница давнего приятеля Игоря Николаевича и делового партнёра, которую он, кажется, даже представил невестой. И он сзади стоит, приобняв её за талию. Неловко получилось… а, впрочем, что она особенного сказала? Что гостья прежде официанткой была? Ну и что обидного? А, пусть Игорь Николаевич оправдывается, на то он и хозяин! Люба покосилась на него. Надо же, ни малейшего смущения на лице! Да тут, наверное, никто смущаться не собирается! Мечет искры из глаз эта невоспитанная красотка. Выражения лица её спутника не видно. Хозяин некоторое время молчит, а потом спрашивает:
– Какие-то пожелания? Сейчас подадут десерт.
Первой не выдерживает невеста. Она вырывается из объятий жениха и убегает по коридору в гостиную. Игорь Николаевич идёт к двери:
– Ты за мной, Валера? Пошли, поговорим.
Они выходят через дверь, ведущую в холл. Через некоторое время из коридора появляется Инесса:
– Люба, как бы мне одеться? Хочу до дома дойти, взять что-нибудь тёплое.
– Да, здесь во всех больших помещениях прохладно. Давайте я вам шаль принесу.
Люба прошла через прачечную в свою комнату и достала из шкафа ажурную шаль.
– О, какая прелесть! Давайте я что-нибудь из посуды или блюд прихвачу, а то девчонки замотались, а вам, наверное, неприятно с этой крестьянкой-барышней пересекаться.
– Крестьянкой?
– У Пушкина барышня крестьянкой прикидывалась, а эта крестьянка пытается барышню изобразить. Она вас сильно обидела?
– Да бросьте, не в том я возрасте, чтобы на взбрыки постороннего подростка внимание обращать.
– Подростка?
– Ну, молодой женщины, задержавшейся в переходном возрасте!
– Да, пожалуй, это верная оценка. Но… я немножко знаю Валеру. Не хотелось бы, чтобы в него навеки вцепились зубы этой ядовитой змеи!
– Не преувеличивайте его беззубость. Если успешен в бизнесе, значит, о невинности говорить не стоит. Разберётся.
После Инессы на кухню пришёл самый молодой из гостей, Анатолий. Он и его спутник Виктор Васильевич, пожилой, крупный, но при его внешней мощности какой-то вкрадчивый, слишком навязчивый, приехали самыми первыми. Люба так рано заезда гостей не предполагала, поэтому с утра вышла размести выпавший с ночи снег. Его было совсем немного, можно было и не чистить, но она себя неважно чувствовала, а день предстоял тяжёлый, и надо было набраться чистого воздуха, восстановить координацию и душевное равновесие. Анатолий выскочил из такси, выхватил из рук Любы лопату и принялся скрести ступеньку. Ей с трудом удалось убедить его сначала устроиться в отведённых им комнатах и переодеться в старую Димину куртку. Она немного рассердилась, что он нарушил её одиночество, но потом, увидев, как он радуется снегу, солнцу, морозцу, отмякла и поболтала с ним. Когда Анатолий сказал, что он компаньон Игоря Николаевича, она удивилась. Слишком он был ребячливый и совсем не деловитый. Молодой человек недоверие её уловил и пояснил, что дело к нему перешло от умершего год назад старшего брата. И Люба впервые подумала о делах хозяина, что они не такие уж блестящие, с этаким-то компаньоном. Ещё её напрягало то, что Виктор Васильевич часто подходил к окну своей комнаты и как будто приглядывал, не смылся ли его спутник. Вот и сейчас, когда Анатолий пристроился к столу и принялся болтать с Любой, он появился из коридора, соединяющему кухню с гостиной, по которому сновали две официантки из ресторана «Трактиръ» и попросил стакан холодной воды, зыркнув при этом в сторону своего подопечного. Потом Дима заглянул в дверь со стороны прачечной и кивнул на плиту, намекая, что проголодался.