Господи, какое облегчение! Приедет из соседней области тёткина двоюродная сестра. Она хоть днём посидит с больной, а Люба выспится. Спать, спать, ну его, это какао!
Люба просила Дениса хоть несколько дней пожить в интернате, но он решительно отказывался:
– Ты что? Бабуля без меня совсем заскучает!
За этот без малого год, как Денис у матери живёт, он с бабкой своей двоюродной скорешился как с ровесницей. Он к ней забегал часто, про свои дела подростковые рассказывал, даже те, что от матери скрывал. И друзья его школьные относились к ней с одобрением. Она резкая, ехидная, вовсе не благостная старушка. Пирожки не печёт, и вообще в кулинарии не сильна. Но с Денисом они что-то лепили по интернетовским рецептам: то торт из пряников, то пирог из лаваша. И сейчас, когда она совсем ослабла, только он умудряется заставить её проглотить пару ложек супа. Вот и вчера прилетел из школы и сразу к ней:
– Бабуля, ты ела? Давай вместе, ложку ты, ложку я. А хочешь, я тебе какой-нибудь любовный роман почитаю.
– Да нет, Динечка, давай что-нибудь из поэзии…
– Что, ба?
– Ты знаешь, на стихах можно гадать. Подойди к шкафу, на верхней полке стихи. Не глядя потяни пальцем за корешок и неси сюда… о, Тарковский, прекрасно. Садись, открой опять не глядя и читай…
– Стол накрыт на шестерых –
Розы да хрусталь…
А среди гостей моих –
Горе да печаль…
Люба рванулась из коридора в спальню, чтобы остановить сына, но тётя Нина перехватила её: «Не надо, поздно…» Так и стояли обнявшись, пока он читал.
Прожила тётя Клава ещё сутки. Когда внук пришёл из школы, она взяла его за руку и сказала:
– Принеси мне мороженое. Только непременно эскимо.
– Ты его правда съешь?
– Ну… половину.
Денис убежал, а она внятно сказала:
– Люба, какая ты у меня хорошая. Только не надо Дениску… подпускать…
И умерла.
Люба не плачет, она отвыкла. Когда она последний раз слёзы лила? Когда платье свадебное мерила. Они вместе с тётей Клавой тогда плакали. Не от горя плакали, а по символу женского счастья, который так цинично использовали, чтобы залатать дыры в собственной жизни.
А тётя Нина считает иначе:
– Поплачь, девочка. Легче станет. Я понимаю, что ты потеряла близкого человека, которому могла душу излить….
– Нет, – мотает Люба головой. – Мне больше приходилось скрывать от неё, чем рассказывать. И всё равно она понимала. И сочувствовала. И любила.
До чего эта тётя Нина похожа на тётю Клаву! Не внешне, нет, только ростом они с кузиной одинаковы. Но сходство в характере явное: такая же ехидная и резкая, и в то же время понимающая. Они совсем мало знакомы. Кажется, дважды она при Любе приезжала. Близко общались только в этот приезд, когда по очереди сменяли друг друга у постели умирающей. Но, как оказалось, тётя Клава успела многое ей рассказать и о многом попросить. И на похоронах тётя Нина мастерски командовала, расставляла, успокаивала, объединяла. Оказалось, что она знала многих соседей и стариков из прежней жизни сестры, легко перезнакомилась с теми, кто возник в последние годы, а это, понятно, были Любины знакомые. Она одним взглядом укрощала недоброжелательную родню, особенно бывших свёкров. Она нагружала заданиями Дениса, не давая ему раскиснуть. Она, в конце концов, остановила разговоры родни о наследстве: «Всё завещано Любе!», и на возмущение какой-то троюродной Мани, что есть же брат родной, отрезала: «Клава компенсировала Любе её квартиру, которую Иван забрал, так что он не внакладе!» Ещё на пару дней задержалась, чтобы помочь прибраться.
В ближайшее воскресенье внезапно приехала Катя. С любопытством обошла квартиру. Брат встретил её неожиданно агрессивно:
– Ну что, тебя Кузнецовы прислали?
А Катя на удивление не обиделась:
– Дурак! Я прекрасно понимаю, что мама старуху любила. Я просто приехала её обнять.
Но Люба почему-то подумала, что дочь принесла плохие вести. И не ошиблась. Как только Денис убежал в бассейн, Катя подсунула матери полоску теста.
– Понятно. В Утятине ты тест купить не могла, все аптеки бабкины. Срок какой? Надеюсь, не от Кожевникова?
– Ты, мам, у меня кремень. Бабушка бы сейчас орала на три огорода.
– Был смысл предостерегающе заорать при зачатии. А сейчас чего уж? Рассказывай. Кто счастливый отец?
– Славка Петров.
– Подожди… этот мозгляк? Ой, извини, может у вас любовь…
– Да какая там любовь! Простая неосторожность.
– Значит, дело ещё хуже, чем я думала. И что ты собираешься делать?