– Подвезти? Я до вечера свободен.
В доме творилось Мамаево побоище. Ругались родители с обеих сторон. В выражениях не стеснялись, в ход шла Светина измена с одной стороны и Стасово злодейство с другой. Света опухла от слёз, Дашка испуганно жалась к матери. То не было никого, а то явились одновременно поддержать семью в трудную минуту тёща с тестем из Калининграда, свёкор со свекровью из Подмосковья. «Вот вампиры, – подумала Люба. – ни о детях, ни о внучке думают, а только поорать всласть». И пришлось, выгнав Дашу на кухню, их стращать, чтобы гости уехали назад. Много чего пришлось им наговорить, но в результате Дима увёз всех родителей к дневному поезду, клятвенно пообещав ей, что посадит в разные вагоны.
– Никакие бандиты, конечно, на вас покушаться не будут, но Даше лучше всё-таки уехать на море.
– Мне особенно понравилось, когда ты сказала, что была папиной любовницей, – хихикнула девчонка.
– Ты что, подслушивала?!
Света истерически захохотала:
– Я бы поверила, если бы не знала, что вы всего год знакомы.
– Ты что, мам, тётя Люба папин друг. Друзья не бывают любовницами!
Да, прав Саша, нынешние дети с другой планеты.
А вот и на нашей планете странности: кассир Таня долго наблюдает за тем, как Люба заполняет авансовый отчёт, а потом спрашивает:
– Люб, ты уже долгое время какая-то заведённая. Не беременна, случаем?
Люба вздрагивает, а потом смеётся.
– А чего смешного? Тебе сколько, тридцать четыре? Почему нет?
– Отвечаю: мне тридцать пять, и я стерильна.
Звонок: кто-то из учителей в школе наконец-то заподозрил Катину беременность и высказал своё сомнение Софье Семёновне. Катя относительно спокойным тоном сообщила: «Тут у нас шурум-бурум». Как всегда в разговоре с детьми, Люба ответила нарочито бесстрастно: «Береги нервы, просто молча уходи к Татьяне Николаевне. Она предупреждена. Не выключай телефона, пока не встретишься с ней». Когда Катя сказала: «Мам, я дошла», сказала: «Отключи телефон минут на сорок, дай бабушке проораться, потом не забудь снова включить. Думаю, она будет налаживать мосты. Ну, и отец… он наверняка в растерянности. Может быть, на этот раз он выскажет самостоятельное мнение?»
В выходной Катя приехала оживлённая, хвалилась, что бабушка у неё ведёт себя как шёлковая.
– Вот это-то и пугает, – задумчиво пробормотал Денис, вытирая тарелки.
– Нет!
– Мам, а вот ты говорила что-то там про поздние сроки…
– Ох, сынок, мерзкое это дело. Катя, надеюсь, она не предлагала тебе пройти обследование у Тамары Анатольевна?
– Пугало это для тебя Тамара эта. Ты думаешь, она меня уговорит сделать что-нибудь?
– Понимаешь, есть такие таблетки… в общем, избегай по возможности Тамару Анатольевну, она подруга бабушки. Впрочем, чтобы обезопасить себя, лучше действовать открыто. Для бабушки самое главное – чтобы все видели, что у неё всё хорошо. Ради этого она и правнучку свою на куски порвёт. Так скажи ты ей, что твоя беременность – никакая не тайна, что ты это с подружками обсуждала, что учителя в курсе. Может, если скрывать скандал в благородном семействе будет поздно, она отступится.
У Кати испортилось настроение. Понятно, что огласки она боялась. Уговаривать её Люба не стала: сама видит, что живот растёт, и скоро будет всем заметен. И, чтобы испортить настроение окружающим, дочь стала капризничать, что у них очень жарко. Апрель, а коммунальщики к концу сезона топили, и вправду, чересчур. Люба сказала:
– Сейчас я тебе из летнего что-нибудь достану.
Сунулась в шкаф, покопалась. Вроде бы ещё футболки были. И туники нет. А, она же как привезла из Речного вещи, так и не разбирала их. Сначала на съёмной квартире во встроенном шкафу лежали, потом, когда зимой тётя Клава слегла, и они съехали к ней, просто запихнула пакеты с вещами в кладовку. Да, вот они. Дёрнула за ручки, пакет разорвался, и что-то громыхнуло. На пол упал фотоаппарат. Тёткин? Нет, он явно из пакета выпал. Денис подхватил его:
– Ух, ты! Дай поснимать! Уй, не включается. Да, тут должен быть зарядник такой, в него батарейки вставляются. А неплохая камера!
Камера! Точно, тогда она вещи собирала перед продажей дома, а Стас из кухни кричал: «Камера!» Наверное, сунул свой фотик ей в пакет, чтобы в руках не тащить, а потом забыл о нём.
– Не трогай, Денис, это чужая вещь. Наверное, дядя Стас что-то важное на него снимал.
Утром в понедельник посадила Катю на первый автобус, потом на работу. День тяжёлый, опять перила на центральном входе погнуты, в «Пластиковых окнах» штукатурка обвалилась, две уборщицы одновременно забюллетенили. В общем, крутилась пол дня, только возвращаясь после обеда, спохватилась: «А что это у меня сумка такая тяжёлая?» Вернулась, обошла здание и вошла в компьютерный магазин: