Клаусу не нужно было объяснять, что лысый разумел под словом «займется».
– А вот я совершенно не удовлетворен, – заявил мистер По. – Это абсолютно чудовищно. Абсолютно кошмарно. Это немыслимо в финансовом отношении.
– Боюсь, однако, что тут все по закону, – возразил Граф Олаф, – а закон налагает обязательства. Завтра, мистер По, я зайду в банк и заберу все деньги Бодлеров.
Мистер По хотел что-то сказать, но у него начался приступ кашля. Несколько секунд он кашлял в платок, а все вокруг ждали, когда он заговорит.
– Я не допущу этого, – выдохнул он наконец, вытирая рот. – Решительно не допущу.
– Боюсь, придется, – возразил Граф Олаф.
– Ох… наверное, Олаф прав, – всхлипнула судья Штраус, – этот брак имеет законную силу.
– Прошу прощения, – вмешалась вдруг Вайолет, – но, возможно, вы ошибаетесь.
Все повернули головы в ее сторону.
– Что вы такое говорите, графиня? – спросил Олаф.
– Никакая я не графиня, – огрызнулась Вайолет с запальчивостью, что в данном случае означает «крайне раздраженным тоном». – По крайней мере я думаю, что это так.
– Каким это образом? – осведомился Граф Олаф.
– Я не подписалась той рукой, которой обычно подписываю документы.
– Как так? Мы все видели, как ты подписалась. – Бровь у Графа Олафа поползла вверх.
– Боюсь, твой муж прав, милочка, – печально сказала судья Штраус. – Отрицать это бесполезно. Вокруг слишком много свидетелей.
– Как и большинство людей, – продолжала Вайолет, – я правша. Но бумагу я подписала левой рукой.
– Что?! – закричал Граф Олаф. Он вырвал бумагу у судьи Штраус и вгляделся в нее. Глаза его заблестели. – Ты врунья! – зашипел он.
– Ничего подобного! – взволнованно воскликнул Клаус. – Я заметил, как у нее дрожала левая рука, когда она подписывалась.
– Но доказать это невозможно, – возразил Граф Олаф.
– Почему же, – сказала Вайолет, – я с удовольствием подпишусь еще раз на отдельном листке правой рукой, а потом левой, и мы сравним – которая подпись больше напоминает ту, что на документе.
– Неважно, какой рукой ты подписалась, – настаивал Граф Олаф, – это не играет роли.
– Если позволите, сэр, – вставил мистер По, – предоставим решать это судье Штраус.
Все посмотрели на судью Штраус, вытиравшую последние слезы.
– Дайте-ка сюда, – сказала она тихо и закрыла глаза. Потом глубоко вздохнула, и бодлеровские сироты вместе с теми, кто им сочувствовал, затаили дыхание, глядя, как судья Штраус наморщила лоб, усиленно обдумывая создавшуюся ситуацию. Наконец она улыбнулась. – Если Вайолет действительно правша, – судья старательно подбирала слова, – а подписывалась левой рукой, значит подпись не соответствует условиям матримониального права. Закон ясно говорит: «Брачный договор должен быть подписан той рукой, какой обычно подписывают документы». Таким образом, можно заключить, что брак этот недействителен. Ты, Вайолет, не графиня, а вы, Граф Олаф, не имеете права распоряжаться бодлеровским состоянием.
– Ура! – раздалось из зала, некоторые зааплодировали.
Если вы не законовед, вам может показаться странным, что план Графа Олафа провалился только из-за того, что Вайолет расписалась левой рукой, а не правой. Но закон – странная штука. В Европе, например, есть страна, где закон требует, чтобы все пекари продавали хлеб по одинаковой цене. А на некоем острове закон запрещает снимать урожай со своих фруктовых деревьев. А в город, находящийся неподалеку от того места, где проживаете вы, закон не подпускает меня ближе, чем на пять миль. Подпиши Вайолет брачный договор правой рукой – и закон сделал бы ее несчастной графиней, но она подписалась левой – и, к ее облегчению, так и осталась несчастной сиротой.
То, что для Вайолет и ее брата с сестрой явилось хорошей новостью, для Графа Олафа, естественно, обернулось неудачей. Тем не менее он одарил всех зловещей улыбкой.
– В таком случае, – сказал он Вайолет, нажимая на кнопку рации, – или ты выходишь за меня по всем правилам, или же я…
– Ни-и-по-о! – пронзительный голосок, безошибочно принадлежащий Солнышку, заглушил слова Графа Олафа. Она проковыляла по сцене к сестре и брату, а за ней вошел крюкастый. Его рация трещала и гудела. Граф Олаф опоздал!
– Солнышко! Ты цела! – И Клаус обнял ее.
Вайолет тоже подбежала к ним, и старшие Бодлеры засуетились около младшей.
– Принесите ей что-нибудь поесть, – попросила Вайолет. – Она, наверное, очень голодна, столько времени провисела на башне.