Бодлеров несло по течению в холодной темной тишине. Они были напуганы, сбиты с толку и чувствовали себя донельзя одинокими. И когда их путешествие внезапно оборвалось, им показалось, будто до этого они пребывали в глубоком-глубоком сне, таком же глубоком и мрачном, как сама пещера, а теперь их выбросило толчком из сна. Сперва в ушах у них раздался звон, как будто на них просыпался мешок битого стекла, но они быстро поняли, что вынырнули на поверхность. Прилив мягким, плавным движением вытолкнул их на что-то похожее на берег, и вот уже трое Бодлеров ползли вверх по мокрому темному песку.
– Клаус! – окликнула его Вайолет сквозь шлем. – Ты тут? Что случилось?
– Не знаю, – ответил Клаус. Он едва разглядел сестру, которая ползла рядом. – Это не может быть на поверхности моря – мы находимся на очень большой глубине. Солнышко с тобой?
– Да, – отозвалась Солнышко из своего шлема. – Фиона?
– Я здесь, – раздался голос специалистки в области микологии. – Где же мы? Ведь мы не можем быть ниже поверхности моря, когда вокруг нет воды?
– Не могу сказать с уверенностью, – отозвался Клаус, – наверное, так бывает. В конце концов, подводная лодка тоже находится под водой, но внутри ее сухо.
– Разве мы на субмарине? – удивилась Вайолет.
– Не знаю. – Солнышко нахмурила брови в глубине шлема. – Смотрите!
Старшие Бодлеры посмотрели, хотя не сразу сообразили, что имеет в виду Солнышко, поскольку им не видно было, куда показывает младшая сестра. Но через минуту они разглядели два пятнышка света совсем невдалеке от них. Они нерешительно поднялись на ноги – все, кроме Солнышка, она оставалась внутри шлема, – и увидели, что свет исходит от вполне обычных источников света – от ламп. Невдалеке у стены стояло три светильника на высоких подставках, а на абажуре у каждого виднелось по букве. На первом стояла большая буква «Г», на втором «П». Третья лампа перегорела, и разглядеть букву в полумраке было трудно, но дети и так знали, что на абажуре стоит буква «В».
– Что это за место? – спросила Фиона, но, сделав еще несколько шагов, дети увидели, где они.
Как они и подозревали, течение внутри грота прибило их к песчаному пляжу, но пляжу, ограниченному стенами узкого пространства. Дети стояли наверху песчаного склона и рассматривали небольшое, тускло освещенное помещение. Гладкие, выложенные плитками стены выглядели мокрыми и скользкими, песчаный пол был усыпан разнообразными мелкими предметами, либо сбившимися в кучки, либо полузарывшимися в песок. Глазам детей предстали бутылки (некоторые все еще с пробками и крышечками), неоткупоренные консервные банки, несколько книг с разбухшими от воды страницами, несколько небольших ящичков, по-видимому запертых на замок. Валялся перевернутый роликовый конек. Лежала колода карт, разделенная на две кучки, будто кто-то собирался и не успел их перемешать. Там и сям из песка, точно иглы дикобраза, торчали шариковые ручки. Было множество разных других предметов, которых в полутьме дети не могли опознать.
– Где мы? – в который раз спросила Фиона. – Почему тут нет воды?
Клаус посмотрел вверх, но там уже через несколько метров ничего нельзя было разглядеть.
– Наверное, там есть какой-то проход, – ответил он. – Должно быть, он ведет прямо на остров, а может, сворачивает к берегу.
– «Ануистл Акватикс», – задумчиво проговорила Вайолет. – Должно быть, над нами как раз руины центра.
– Окси?[20] – спросила Солнышко, что означало «Значит ли это, что здесь можно дышать без шлемов?»
– Думаю, да, – ответил Клаус и осторожно снял с себя шлем. За что я бы объявил ему благодарность за отвагу. – Да, – подтвердил он. – Дышать можно. Все снимаем шлемы – таким образом произойдет перезарядка кислородной системы.
– Но что это за место? – настойчиво повторила Фиона, снимая шлем. – Зачем кому-то понадобилось устраивать помещение так глубоко?