Мы поднимались по лестнице. На подоконнике сидела девушка, курившая тонкую сигаретку. Я улыбнулся ей, но она не ответила, равнодушно рассматривая нас, как кошка муравьев ползающих по леденцу. Улыбки были не в привычках местных обитателей. Если ты улыбаешься то это означает одно из двух: либо тебе что-то надо, либо ты под кайфом.
– У нас с ними уговор, – сообщил его величество, беззаботно опираясь на липкие перила. – Я закрываю глаза на кое-какие маленькие шалости, а они ведут себя прилично.
– Это как?
– Дурак что ли? – ответил Мастодонт и повернулся ко мне спиной. Сегодня он был в гавайской рубашке, шортах и соломенной шляпе, за ленту которой было заткнуто перо петуха. Грязные ступни выглядывали из сланцев. С утра он немного выпил и жара потихоньку его убивала. – Хесус! Где ты там? Хесус, дружочек!!!
Дверь ходила ходуном под большим кулаком, а потом скрипнула и отворилась. Из нее водопадом пролился плотный запах травы, он обтекал нас и несся вниз по лестнице. Представший перед нами имел со своим знаменитым тезкой лишь две общих черты. А именно – недоедал и носил длинные сальные волосы. Все остальное, от острого носа и бегающих крысиных глазок до корявой бейсбольной биты в руках, производило отталкивающее впечатление.
– Занимаешься спортом, чувак? – спокойно спросил Невообразимый.
– Здравствуйте, господин старший инспектор.
– Здорово. Хочу с вами поговорить, Хесу, – величественно произнес мистер Мобалеку, выглядевший настоящим королем, несмотря на попугайский наряд.
– Хочу сразу сказать, на четвертом был не мой товар, господин старший инспектор, – заявил его собеседник, спрятав биту за спину.
– Так ты живешь на пособие, мек? – удивился толстый и впихнул того в конуру. Мы прошли по заваленному тюками темному коридору и вошли в комнату. В кресле у телевизора сидела благообразная старушка, в морщинах которой уснуло время. Да она и сама спала, опустив руки с вязанием. Один из клубков шерсти закатился под кресло.
Более чем трогательная картина, умиляющая любителей пасторалей. Всех этих рождественских картинок и поздравлений с днем благодарения.
При нашем шумном появлении она открыла глаза и уставилась на Мобу.
– Эди! Мой маленький Эди! Ты так давно не заходил. Хочешь мусаки?
– Не сейчас, абуелита, – его величество беззаботно устроился на старом грязном диване. – Есть базар к твоему Хесу и тебе.
– Что он опять натворил, мой маленький негодяй? – бабуля опустила глаза и принялась за вязание, словно мы не разбудили ее, а лишь отвлекли от дела. Ее маленький негодяй поставил биту в угол и тоже присел.
– Пока ничего, – скучающе доложил толстый и указал на здоровенную дыру в стене, выходившую в соседскую квартиру, – Занялись ремонтом, мама Ангелопулос?
Сквозь дыру виднелась ванная, кафель на противоположной стене которой был разнесен вдребезги, из отверстия несло невообразимой вонью.
– Бабушка играла с дробовиком, – смирно пояснил тощий внучек. И, словно по команде в дыре появился сосед, принявшийся осыпать нашу компанию бранью с такой скоростью, что я едва его понимал. На лбу у него четко просматривалась надпись: Пособие по безработице. Он был один их тех бедолаг, что живут на пару монет в день. У них темное прошлое, и не менее темное будущее. Такие обычно строят планы, в надежде развести смотрящую исподлобья судьбу хоть на что-нибудь. На то, что обычно заканчивается циррозом и номерком на левой ноге.
– Это еще ничего, приятель, – философски заметил Моба, – вот если бы, бабуля прострелила тебе сортир, вот это было бы горе. А так, ерунда, все равно ванна тебе нужна пару раз в год. На это время можешь попросить ее выйти на кухню. Хотя чему там у тебя можно удивляться, я не представляю.
Пообещав вызвать полицию, собеседник испарился.
– Давай, греби, чувак. У тебя там что-то сдохло! – добродушно напутствовал его собеседник. – Как ваше здоровье, абу?
– Хорошо, Эди, все хорошо. Ты точно не хочешь мусаки? Сегодня у меня как ты любишь, больше сыра и баклажан. Вчера Хесус добыл на рынке баклажан и я….
Пока она говорила, Мастодонт повернулся ко мне и прошептал:
– Никто не знает сколь ей лет, Макс. Она руководила перебросками еще тогда, когда я пешком под стол ходил, просекаешь? Это был такой головняк для всех! Хитрая, как триста дьяволов. И ее ни разу не замели, хотя она возила тряпье и сигареты вагонами. Вагонами, прикинь? А потом отошла от крупных дел. Живет себе потихоньку. Секрет ее долголетия никому не известен.