***
– С чего она начала в тебя палить? – поинтересовался Соммерс, когда после долгих и бессмысленных расспросов, краба увели, залечивать помятую мною граблю. Я пожал плечами и рассказал ему о том, как Марта путалась с мерзавцем, чуть не отправившим меня на тот свет.
– Их видели в «Рио Бланка», местной забегаловке в шести кварталах отсюда. Она явно была в курсе произошедшего на тринадцатом. Они вместе обедали несколько раз. Местные говорят, у них были общие дела, – про папку с бумагами, лежащую сейчас в моей тачке я мстительно умолчал. Последние страницы нашего дела склеились, и разъединять их для удобства Соммерса у меня не было никакого желания
– Вот, что бывает, когда вы лезете в то отверстие, в которое не помещаетесь, – заметил детектив – инспектор и заправил живот за брючный ремень с крупной бляхой. – Тебе повезло уже во второй раз, насчет третьего – подумай.
– У нас, русских, говорят – Бог троицу любит, – огрызнулся я.
– Да-да, именно вашу троицу он любит, – хохотнул Соммерс, – Тебя, вашего паралитика и пухлого. Что там, твой толстый приятель, залечил свою дрыжку?
Я сделал неопределенный жест, завел руки за спину и показал там средний палец. Держи, вонючка. Дела нашей конторы легавых не касались. Инспектор сделал довольную мину и повернулся ко мне спиной. Таможенное управление с маху село в лужу, в который раз. Это была огромная радость. Больше его ничего не интересовало.
***
Зачем ты бежала, Марта? Стол казался бесконечным. Он длился и длился, начинаясь в трех метрах от двери. Символизируя то ли статус владелицы кабинета, то ли лакированную английскую бюрократию. То ли еще что-то, такое же бессмысленное. Настолько бессмысленное, что это надо подчеркивать, иначе можно было пройти мимо этой ерунды, ее не заметив. Мне казалось, что секретарь нашей директрисы, мисс Джонс вынуждена делать остановки для того, чтобы подогреть подаваемый чай. Ну, на такой маленькой спиртовке. Как в фильмах про викторианскую эпоху. Донести его горячим на такое расстояние, на мой взгляд, было практически невозможно.
Вдоль монументального стола тянулись ряды удобных кресел, ожидавших посетителей. Я занял самое дальнее, но Маргарет Маллори-Сальтагатти по прозвищу «Наша бетонная жаба» указала на первое.
– Я плохо слышу, мальчик мой, – в широко расставленных глазах мелькнула усмешка. Когда она открывала огромный рот, казалось, что она вот-вот тебя проглотит.
– Да, мадам, – пробормотал я и пересел. Старый Мозес разумно дезертировал, предоставив мне отдуваться за весь отдел. Трусость чахоточного была понятна, репутация нашей жабы не оставляла ровно никакой надежды: четыре смерти и два покушения, делали предстоящий разбор полетов мучительным. А тот факт, что никого связанного с этим делом мы не сумели задержать, так и вовсе превращало мое положение в положение человека идущего по доске в море. Пара-тройка шагов по упругому, качающемуся дереву, а впереди – только горизонт.
Зачем ты бежала, Марта? Ну, зачем, будь ты проклята. Пока леди Маргарет листала бумаги, я пытался придумать оправдания. Хоть какие-нибудь мелочи, что позволят нам всем выкрутиться. Зачем ты бежала, Марта? Я рассматривал нашего директора: седые аккуратно уложенные волосы, очки в золотой оправе. Каменное лицо. Правильные острые черты. Поговаривали, что ручка, которой она писала – из плюсневых костей какого-то недоумка, пытавшегося проскочить с тремя килограммами порошка через третий пост. А кожа кресла….
Мы с Рубинштейном подшучивали над его величеством, говоря, что кресло вероятно из кожи его задницы, на что тот вяло огрызался: сраным старикашкам и китайцам вовек не понять чувства английского джентльмена заглянувшего в преисподнюю. При этом толстяк напускал на себя важный вид, демонстрируя темный котелок с приплюснутым носом и большими губами, голову истинного английского джентльмена из Африки.
– Итак. На тринадцатом посту был вскрыт карантинный груз. Вследствие чего перевозимые из лаборатории Христианского центра микробиологии животные разбежались, а потом погибли, я правильно поняла? – она подняла глаза от бумаг.
– Именно так, мадам, – откликнулся я.
– Вы опросили руководителя лаборатории центра… мм… доктора Левенса и водителя камиона. Согласно показаниям Левенса, подтвержденным документально смерть животных не могла быть вызвана… мм… побочными явлениями проводимых исследований, – на сухом запястье подрагивали мужские часы. Простая констатация фактов в ее исполнении, выглядела допросом.
– Доктор показал, что груз – стерильный материал для другого центра микробиологии. В данном случае смерть животных была необычной. Из крови была выделена культура вируса, – на этом моменте я себя даже похвалил, говорить под взглядом немигающих серых глаз было сущей пыткой. – И еще, там же были обнаружены микроскопические следы «Голубой мистики». Фенилэтиламин, номер пять тысяч четыреста три, подраздел Б из перечня…