— Да.
Прокурор выглядел удовлетворенным. Я заметил, как старшина присяжных откинулся на спинку стула.
— Перейдем ко дню убийства. Мистер Томпсон, вы видели, как миссис Фельдерсон отъезжала вместе с мужем?
— Нет.
— Вы не знаете, она села на заднее или переднее сиденье?
— Не могу сказать.
Киркпатрик взял со стола револьвер Джима.
— Вам знаком этот револьвер?
— Я не знаю.
— У мистера Фельдерсона был похожий револьвер?
— Да.
— Вы не знаете, взял ли мистер Фельдерсон его с собой в день трагедии?
— Я не уверен.
— А как обычно — мистер Фельдерсон носил с собой оружие?
— Нет.
— У миссис Фельдерсон был револьвер?
— Нет, — ответил я. — Я даже не думаю, что она умела стрелять.
— Пожалуйста, отвечайте на вопросы! — резко буркнул Киркпатрик.
— Вы заявили, что мистер Вудс угрожал жизни мистера Фельдерсона, заставляя того дать жене развод. Когда же мистер Фельдерсон собирался его дать?
— Я не думаю, что он на самом деле собирался дать развод.
— Но вы заявили, что он согласился на него?
— Да, но с оговоркой, — ответил я.
— С какой оговоркой?
— В прошлом мистера Вудса не должно обнаружиться ничего такого, что могло бы причинить миссис Фельдерсон неприятности после того, как она выйдет за Вудса.
— Мистер Вудс знал о том, что мистер Фельдерсон не собирался разводиться?
— Я не знаю. Знаю лишь, что мистер Фельдерсон сделал важное открытие о прошлом Вудса.
— Это открытие давало основание отказать в разводе?
— Да!
— Вы можете сообщить жюри, что это было за открытие?
— Нет, не могу.
— Мистер Вудс знал об открытии мистера Фельдерсона?
— Думаю, да.
— Но вы не уверены?
— Нет.
— Мистер Томпсон, это важно. Вы можете рассказать жюри, почему вы думаете, что мистер Вудс знал об открытии мистера Фельдерсона?
— Поскольку вскоре после этого открытия мистер Вудс попросил мистера Фельдерсона побеседовать с ним в загородном клубе.
— В тот злополучный вечер мистер Фельдерсон направлялся как раз на эту встречу? — спросил окружной прокурор.
— Да, — ответил я.
— Вы не знаете, не собирался ли мистер Фельдерсон объявить мистеру Вудсу, что не станет разводиться с женой?
— Думаю, он собирался обвинить Вудса в нечестности.
— Миссис Фельдерсон знала о цели этой встречи, разве не так?
— Не могу сказать.
Киркпатрик обернулся к жюри.
— У жюри есть какие-либо вопросы?
Я ухватился за возможность.
— С позволения жюри, я хотел бы сказать еще несколько слов.
Увидев соглашающиеся кивки, я, стараясь быть покороче, рассказал им о своей уверенности в невиновности сестры, о ее крике, предупреждавшем мужа об опасности, и о появлении на дороге черного лимузина как раз в то же время, когда произошла трагедия. Также я рассказал о неприязни Залнича к Джиму, и о том, что он находился в том лимузине. Старшина присяжных подался вперед:
— Вы можете повторить слова вашей сестры?
— Она крикнула: «Джим, берегись!».
— Она тогда бредила, так?
— Да. Но по тону ее голоса я почувствовал, что она явно ссылается на события той ночи.
— Вы думаете, что она имела в виду черный лимузин, крикнув «Джим, берегись!»?
— Да.
— А как же вердикт коронера о том, что Джима убила пуля выпущенная сзади и сверху?
Я почувствовал, что иду по зыбкой почве.
— Пуля могла быть выпущена из другого автомобиля и срикошетить от какой-то части машины мистера Фельдерсона.
Лицо прокурора расплылось в улыбке.
— Мистер Томпсон, достаточно, — объявил Киркпатрик, и я вышел из душной комнаты в коридор. Вернувшийся Уикс стоял подле Мэри. Они смотрели на меня огромными от волнения глазами.
Увидев мое изнеможение, Мэри взяла меня за руку.
— Уоррен, что случилось? — спросила она.
— Пока ничего.
— Но они собираются?..
— Не знаю, не знаю.
На глазах Мэри выступили слезы.
— Ох, Уоррен, этот человек был ужасен!
— Какой человек? — спросил я.
— Тот, что задавал вопросы, — всхлипнула Мэри. — Не нашлось ничего, о чем он бы не расспросил меня.
— Он спрашивал о содержании разговора между Хелен и Джимом?
— Он спрашивал меня обо всем! Он так и сяк вертел все сказанное мной, как будто в нем было что-то ужасное.
Отчаявшись, я пошел к машине. Выезжая из поселка, я думал лишь о том, что свежий воздух может успокоить нервы Мэри. Дважды я пытался завести разговор о каких-нибудь мелочах, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей, но у меня не вышло. Снова и снова он возвращался к присяжным. Так что большая часть нашей поездки прошла в молчании. Когда мы, наконец, повернули обратно и вернулись к дому Мэри, из него вышел ее отец, сжимая в руках газету.