Однако эпоха Горбачева уже подходила к концу. Не исключено, что как раз после подписания договора теневые режиссеры сочли: Михаил Сергеевич выполнил все, что мог. Пора менять его. Он еще председательствовал в Ново-Огареве. Было объявлено, что 20 августа 1991 г. состоится подписание договора о «Союзе Суверенных Государств». Хотя это было блефом. Подписать согласились всего три республики, РСФСР, Казахстан и Узбекистан, остальные выдвигали возражения. Но Горбачев отправился отдохнуть в Крым, и… разыгрался «путч ГКЧП».
Все факты говорят о том, что никакого путча на самом деле не было. Была всего лишь провокация. Еще в марте Горбачев создал Совет безопасности, куда вошли вице-президент Янаев, премьер-министр Павлов, главы силовых ведомств и еще ряд руководителей. Те же самые лица, оказавшиеся в составе ГКЧП. Тогда же, в марте, прорепетировали ввод войск в Москву с запретом любых митингов — и вывод войск, когда массовые митинги все равно начались. От Горбачева вдруг отошли его ближайшие соратники, Яковлев и Шеварднадзе. Переметнулись к оппозиции.
19 августа Михаила Сергеевича, как потом внушали людям, изолировали в его крымской резиденции, в Форосе. По телевидению, по радио прозвучало обращение, что в целях преодоления кризиса власть на себя берет Государственный комитет по чрезвычайному положению, ГКЧП. Но впоследствии Павлов проговорился, что Горбачев «был в курсе всего происходящего». В своих показаниях это подтвердили и другие руководители «мятежа» [79]. Расследование установило, что и никакой изоляции президента не было, у него осталось несколько каналов связи.
А Ельцин лежал пьяный на даче в Архангельском. Его запросто могли устранить или арестовать. Но спецназ «Альфа» получил приказ не трогать Бориса Николаевича, только охранять дачу. Ельцин свободно выехал в Москву, добрался до Белого дома. И лишь через полчаса после этого, дав ему проехать, в столицу стали вводить войска. Их просто поставили на улицах в указанных местах, они свободно пропускали толпы людей. Телефоны отключены не были. Лидеры оппозиции свободно связывались с единомышленниками. На телевидении как будто бы установили строжайшую цензуру. Но «случайно» показали в программе «Время» эффектнейшую картинку — Ельцин на танке призывает людей к сопротивлению. Прямо как Ленин на броневике!
Массы народа потекли к Белому дому, принялись строить баррикады, формировать отряды ополченцев. Военные, уже разложенные «демократией» и имеющие все основания ненавидеть прежнюю власть, тоже симпатизировали Ельцину. А командующий ВДВ Грачев подсуетился пристроиться к нему — послал на помощь отряд генерала Лебедя. У Белого дома собралось 100 тыс. человек. Штурмовать его никто не собирался, таких приказов не отдавалось. Кстати, об отсутствии опасности можно было догадаться по составу защитников. Среди них очутились Шеварднадзе, Ростропович, Макаревич, Кинчев, Ходорковский, Евтушенко, Никита Михалков, вице-мэр Москвы Лужков даже привел свою беременную жену Батурину.
Но передачи «Би-би-си» и «Эха Москвы» взвинчивали обстановку, вбрасывая слухи о готовящихся штурмах. В накаленной атмосфере ночью произошла трагическая случайность. Колонна БМП, направленная на патрулирование, наскочила на баррикады у пересечении Садового кольца с Новым Арбатом. Защитники приняли ее за атакующих, пытались поджечь БМП, в столкновении трое погибли. Но на следующий день, 21 августа, ГКЧП отдал приказ о выводе войск и сложил с себя «полномочия». «Путчисты» полетели к Горбачеву. Как свидетельствовал Крючков в письме Михаилу Сергеевичу: «К Вам поехали с твердым намерением доложить и прекращать операцию». А люди ликовали. Праздновали по всей Москве. Зачем-то снесли памятник Дзержинскому. На радостях обнимались, поздравляли друг друга с победой… Не задумываясь, чьей победой. И над кем, над чем. Членов и активистов ГКЧП арестовывали, предъявили обвинение в измене. Но в итоге их даже судить не стали. Подержали под следствием и выпустили по амнистии.