Даже при Рудольфе II, на первых порах поглощенном вопросами политического равновесия в Германии и окончания восточноевропейской войны, идея восстановления габсбургского господства над Европой, т. е. реванша за проигранную партию Карла V, не сразу имела успех. Сдвиг происходил понемногу, по мере того, как отмирали восточные заботы Империи. В 1582–1583 гг. окончилась Ливонская война, и в 1584 г. мы видим первый серьезный акт габсбургско-католической политики в Германии: насильственное возвращение в лоно католицизма кельнского архиепископа, перешедшего было в протестантский лагерь.
Событие это заслуживает краткого комментария. Оно показывает, что не только внешние, но и внутренние обстоятельства затрудняли поворот Империи лицом на Запад.
Когда имперская политика погрузилась в восточноевропейские заботы, князья Западной Германии стали испытывать нечто вроде обиды, как прежде — князья Восточной Германии во времена западнической политики Карла V. Отчасти выражением этого недовольства явилось распространение и в Западной Германии протестантизма, но уже в форме не лютеранства, а кальвинизма. Кальвинистская вера облегчала и закрепляла политические связи западногерманских князей с Францией и Нидерландами. Оплотом этого западногерманского кальвинизма стал Пфальц (Палатинат). Если до крайности упростить и схематизировать пеструю религиозно-политическую карту Германии конца XVI в., то ее можно представить в виде трех секторов: на юге и юго-востоке преобладает католицизм, на севере и северо-востоке — лютеранский протестантизм, на западе — кальвинистский протестантизм. Причем обе протестантские партии долгое время отнюдь не тяготели к взаимопомощи и единству, напротив, восточногерманская лютеранская партия во главе с курфюрстом Саксонским и западногерманская кальвинистская партия во главе с курфюрстом Пфальцским находились в открытом антагонизме друг к другу. Этот антагонизм и помог возвышению католической партии, во главе которой, помимо императора, стоял герцог Баварский.
Императору Рудольфу И, чтобы вернуться к «западнической» ориентации, необходимо было опереться на князей Западной Германии. Но, разумеется, ни о каком компромиссе с князьями-кальвинистами не могло быть и речи, ибо его сближение с испанскими Габсбургами было мыслимо только в русле непримиримого и воинствующего католицизма. Следовательно, кальвинизм западногерманских князей был внутренней помехой для осуществления нового внешнеполитического курса Империи. Помеху эту надлежало устранить или, по крайней мере, ослабить. В 1582 г. архиепископ Кёльнский принял кальвинистскую Реформацию. Повод для столкновения был тем более естественным, что с присоединением голоса Кёльнского архиепископа протестанты получили бы большинство против католиков в коллегии курфюрстов, а благодаря господствующему положению Кёльна на Рейне предрешался бы вопрос о германской поддержке молодой кальвинистской республики в Северных Нидерландах против Испании. Император, папа и католические князья объявили архиепископа низложенным, и, что особенно многозначительно, одновременно в его владения вторглись испанские войска из Южных Нидерландов. Лютеранские княжества во главе с Саксонией не оказали ему поддержки, а выступивший было на помощь курфюрст Пфальцский вынужден был уступить превосходящим по силе противникам. Кёльнское архиепископство осталось за католиками. Этот эпизод наглядно показывает, каким путем, преодолевая какие трудности, понемногу совершалось сближение германской Габсбургской империи с испанской габсбургской монархией.
После «кёльнской победы» 1584 г. контрреформация пошла ускоренными темпами: многие протестантские города, епископства и территории, особенно в Северо-Западной Германии, были более или менее насильственно возвращены в лоно католической церкви. Одновременно все глубже укоренялся в Германии самый страшный и ядовитый цветок католической реакции — орден иезуитов. Ловко монополизировав школьное образование (даже для детей некатоликов), иезуиты безраздельно подчинили себе сознание подрастающих поколений образованных людей в Германии, вернее, сумели опустошить и убить у них всякое живое сознание под видом приобщения их к самой передовой науке. Для необразованных же масс они выработали особый крикливо-пышный и примитивно-магический стиль католического богослужения. Германию готовили к безжалостным и кровопролитным войнам. Потрепанные знамена Карла V, его провалившиеся планы господства над всем западноевропейским миром снова появились на сцене, лишь слегка подновленные иезуитами. Тесная взаимопомощь с испанским правительством стала доминирующим стремлением в политике Рудольфа II и торжествующей католической партии. Габсбургская Германия готова была ринуться теперь в раскрытые объятия габсбургской Испании, с тем чтобы раздавить в этих объятиях всю передовую Европу. Замогильная тень Карла V простерлась над Европой. Но еще в течение 30 лет различные обстоятельства мешали Габсбургам сделать последние шаги и оттягивали момент начала европейской катастрофы.