Основной вывод из международной ситуации, который Шютте адресует И. Б. Черкасскому и московскому двору: смерть шведского короля не должна привести к тому, чтобы «главное дело стало»[724].
Что касается упомянутого выше кандидата на роль постоянного шведского агента (резидента) в Москве, Мельхиора Бёкмана, то его постигла неудача. Для начала он прислал в Посольский приказ со своим человеком на имя царя и патриарха иностранные вести из 41 пункта, да еще 5 пунктов тайных, а также был принят И. Б. Черкасским, который донес его речи до государей. Текст информации в столбце отсутствует. Мельхиору Бёкману ответили, чтобы он и впредь проведывал полезные вести и присылал государям, за что получит мзду «смотря по делу и по службе». По на этот раз оказанная им услуга не обеспечила назначения его на царскую службу агентом по делам Швеции, в том числе по закупке хлеба. Может быть, вообще момент для назначения постоянного агента не был подходящим[725].
Ответ И. Б. Черкасского Иоганну Шютте нам не известен. Гонец Швенгель больше в Москву не приезжал, а вместо него выступает как связной между Шютте и Черкасским Мартин Беер. Он уже был и раньше в этой роли на Москве и вторично появляется в первых числах июня. Беер привез грамоту от Шютте, датированную 2 мая. Шютте подтверждает получение двух грамот Черкасского: от 30 января, привезенную Веером, и от 8 марта, привезенную Швенгелем. Он благодарит за присланный со Швенгелем щедрый дар — двое сороков соболей. Ответ задержался, так как Шютте ждал возвращения своего гонца (видимо, того же Беера) из Польши, с сейма в Кракове.
Помимо устной информации и газет, доставленных Веером, Шютте резюмирует международные проблемы в следующих главных положениях. Польско-Литовское государство будет в ближайшее время затевать разговоры о мире и со Швецией, и с Россией, однако лишь с целью обманывать оба государства до тех пор, пока оно не соберет достаточное войско, в том числе и для опустошения и разорения Московского государства, «а русский народ и мы, шведы, по многим образцам можем то вспоминать». Обоим государствам надлежит остерегаться и не доверять этим мирным демаршам. Шведский риксдаг отныне и навеки отказал детям Сигизмунда III в претензиях на шведскую корону, что подтверждается текстом прилагаемого документа. Прилагаемые же газеты («вестовые тетради») свидетельствуют, что канцлер Аксель Оксеншерна успешно продолжает войну в Германии. Шютте хорошо осведомлен о едущем в Стокгольм посольстве Пушкина и Горихвостова, он пишет, что в качестве члена Государственного совета заинтересован в успехе переговоров, в укреплении русско-шведской дружбы.