Союз с русским соседом, допускает Оксеншерна, может ведь в конце концов вовлечь во взаимные обвинения, недоброжелательство, и, наконец, в войну. «Этого тем более можно опасаться со стороны соседа, который по природе заносчив, смел и все оценивает с точки зрения своей пользы», Русские могут не сдержать своих обязательств, если им это будет выгодно.
Но доводы за союз много сильнее. Причины для войны с Польшей неустранимы, и поляки начнут ее при первой передышке, при первых затруднениях Швеции, каковы бы ни были их обещания. Союз свяжет Россию, и она уже не сможет повредить Швеции, если даже захочет. Таким образом, возникает надежда удержать русское правительство от заключения мира с Польшей, к которому последняя всячески стремится, ибо предпочла бы вмешаться в шведские дела во время несовершеннолетия королевы. Чтобы следить за верностью русского двора, надо иметь при нем серьезного, умного агента, который «знал бы все лучше, чем сами русские» и раскрывал бы польские происки. Ссылаясь на опыт Густава-Адольфа, Оксеншерна настаивает в интересах Шведского государства на заключении союза с Россией. Московский государь должен обязаться продолжать войну против Владислава, а Швеция обяжется вступить в войну сразу по окончании срока Альтмаркского перемирия (т. е. в июле 1635 г.). Ни одна сторона не должна договариваться о мире или перемирии без ведома и согласия другой. При заключении каких-либо договоров с третьими державами каждая должна консультироваться с другой. Ни Швеция, ни Россия не заключат мира или перемирия сепаратно. Требования к врагу будут тогда согласованы, но уже сейчас оговаривается минимум: Швеция настаивает, чтобы Владислав IV и его братья отказались от шведского королевского титула, а также от прав на земли, крепости и порты, которые отняты у них Швецией и находятся сейчас в шведском владении; точно так же Владислав IV откажется от титула московского царя и вернет России земли в Смоленщине и Северщине. На усмотрение России будет представлена возможность включиться, если она захочет, в тот новый договор между Швецией и Польшей, содействие заключению которого предлагали покойному Густаву-Адольфу Франция, Англия, Бранденбург и Голландия. Московский государь должен оказать значительную денежную помощь шведской короне, так как шведы отвлекут на себя большие силы врага и вторгнутся в самую неуязвимую часть Польши; в то время как русские атакуют врага в Литве, шведы атакуют его в Лифляндии, Литве и Пруссии и введут армию в Верхнюю Польшу через Германию или Силезию. Впрочем, добавляет Оксеншерна, сколь ни важен пункт о русской денежной субсидии, из-за него не следует разрывать союз. Московский государь должен разрешить Швеции вести торговлю с Персией через территорию своей страны, участвуя в прибылях от этого дела. Однако в случае затруднений и этот пункт не должен помешать заключению союза. Срок будущего русско-шведского союза — от четырех до двенадцати лет или же просто до окончания войны с Польшей. Что касается процедуры оформления союза, то (ради спешности и удержания инициативы) Швеция могла бы и первая подписать все документы, не дожидаясь подписи московского государя[763]. Так монументально и обстоятельно готовил канцлер возрождение и осуществление политических замыслов Густава-Адольфа. Но ни он, ни члены Государственного совета не учитывали дворцового переворота и социально-политической обстановки в Московском государстве. Пока шведские государственные деятели переписывались, одумывались и готовили. посольство, история склонилась к совсем другому решению.
Анализ последующих событий «шведского периода» Тридцатилетней войны выходит за рамки настоящего исследования. Однако уже здесь, забегая вперед, необходимо указать на финал всей эпопеи, служащий как бы фактической проверкой изложенного нами мнения о решающем значении польской проблемы и в связи с этим русско-польской борьбы для судьбы шведского похода в Германию.