Шведы полезли на ближайший холм как попало, под пушечным обстрелом. В итоге все-таки заняли его, выбив имперцев. Но Бернхард, попытавшийся сковырнуть с другого холма испанцев, облажался по полной программе. Пока подтягивал свежие силы, пока то-се, наступил поздний вечер. Испанцев задавили толпой, собственно, там и попал в плен тот майор, который раскололся насчет численности католической армии. Перестрелки и рукопашные в лесу шли до полуночи. В итоге шведы таки засели на части испанских позиций. В ставке у принцев Галлас ругательски ругал кардинала-инфанта за то, что тот так мало сил выделил для защиты этих холмов, но Фернандо предложил все-таки сосредоточиться на том, что дальше делать, и диалог пошел конструктивнее.
Как обычно, смешались в кучу кони, люди…
Наутро Горн атаковал снова. Шведы выбили католиков с еще одного холма, но в процессе полностью перемешались, к тому же, на холме взорвался склад пороха, две шведские бригады начали сдуру палить друг по другу, один из кавалерийских полковников не поняв приказа, ломится вперед, нарывается на контратаку, в общем, полный бардак. Поэтому явившаяся на поле боя имперская кавалерия контратакой вышибла шведов обратно с холма. Горн просит помощи, но шведская кавалерия занимается какой-то фигней, гоняет и без того рассеянные имперские части, и на помощь не идет. Напротив, принцы с какого-то бугорка командуют парадом вполне разумно и постоянно подбрасывают сикурс своим товарищам на холме. Поэтому контратака Горна проваливается, а Бернхард ему никак не помогает, просто палит из пушек со своего холма. Горн атакует и атакует, но испанцы крепко обосновались на вершине, так что шведы просто ложатся под холмом в три слоя без малейшего успеха. Надо отдать должное, они пытались сковырнуть испанцев с вершины разнообразно и старательно, атакуя с разных сторон то пехотой, то конницей. Но чтобы взять холм, им нужен был Бернхард, а тот воевал совсем отдельно на равнине, и помощи от него было что с козла молока. Шведы устроили за несколько часов 15 (!!!) атак, и каждый раз ломались об испанцев. Надо отдать должное принцам, они стояли стойко и на кризисы реагировали быстро. Их наблюдательный пункт обстреливался, офицера убило прямо между ними, но обзор был важнее. Основной функцией Кардинала-инфанта и Фердинандыча было вовремя вставлять резервы туда, где это требовалось, и они с этой задачей успешно справлялись. В итоге испанская конница высаживает шведов с того холма, который они потеряли накануне, и тут выяснилось, что резервы у шведов просто кончились, а имперцы подгоняли еще свежие бригады. Все-таки разница примерно в 10 тысяч человек – это козырь, который очень сложно побить, а на суровых шведов имелись не менее суровые испанцы.
После полудня у протестантов побежало всё. Горн попал в плен, Бернхард едва унес ноги. Девять тысяч трупов, четыре тысячи пленных. Братцы-Фердинанды рассчитались за Брейтенфельд, а шведская армия потерпела полную катастрофу, которую, по-моему, до Полтавы никто не перекрыл. Через несколько дней император с гордостью читал рапорт сына о полном успехе. В Мадрид между тем отправились пятьдесят знамен, взятых в бою.
Испанцы двинули дальше по дороге имени себя вдоль Рейна, для них-то главной темой были коммуникации с Нидерландами. Имперцы двинулись чистить Вюртемберг и Франконию.
Что характерно, французы несмотря на полное поражение своих союзников были полностью довольны таким исходом. Акции Бернхарда и шведов обвалились. Протестантские князья побежали за защитой именно к французам.
Последующий период характерен деградацией и армий, и государств, участвующих в войне. Солдатчина стала, с одной стороны, чуть ли не единственным шансом чувствовать себя человеком. Молодые крестьяне резонно полагали, что чем выращивать хлеб и становиться жертвой разбойников в мундирах, лучше самому отнимать и нагибать, потому в наемники шли с охотой. С другой стороны, выросло уже целое поколение не видевших ничего кроме войны. Никакой садизм уже не выглядел патологией. Насилие становилось все более остервенелым, а часто уже просто бессмысленным. На веру всем было плевать: все равно протестантскую коалицию возглавлял католический кардинал, а армии пополнялись пленными. Многие раза два-три успевали сторону сменить. А чо такого. Как-то «католический» полк взбунтовался против мессы: там не было католиков. Военные стали самостоятельным сословием, которое ничего не делало, кроме как терзало остальных. Генералы уже боялись возможного мира: они не знали, что делать с ордой вооруженной гопотемы под их началом. Но заменить гопотему было некем. Кстати, даже смерть в бою на тот момент была чуть ли не подарком и легким концом. Статистически, на тот момент гибель в результате применения оружия – это процентов 15 смертности солдат. Остальное – болезни, голод, несчастные случаи и не связанный напрямую с боевыми действиями криминал. Средний срок жизни солдата составлял 3—4 года, если не случалось какой-то специфической острой ситуации, типа крупного сражения или эпидемии, которая могла выбить половину армии за год. Грязная вода, очень плохое снаряжение. Попробуй переночевать в продуваемой дырявой палатке зимой. Там, конечно, не Сибирь, но полноценная минусовая температура со снегом и ветром. И так месяцами, и еще идти куда-то и стрелять в кого-то.