Генералы привыкли к тому, что численность их армий сокращается вдвое из-за дезертирства в зимние месяцы или когда условия постоя оказывались неудобными больше обычного. Теоретически дезертирство каралось смертной казнью, но, поскольку многие возвращались весной, рассчитывая на новую добычу, разумные офицеры не углублялись в причины их отсутствия, чтобы не отпугнуть солдат.
Профессиональная репутация Мансфельда основывалась на его организаторских способностях. Он был не особо одаренным тактиком, однако обладал талантом наилучшим образом вкладывать деньги своих нанимателей при наборе и расквартировании войск. Он умел собрать армию в рекордные сроки и содержать ее при весьма разумных расходах – по крайней мере разумных для заказчиков. Крестьянам, у которых стояли его войска, расходы, пожалуй, казались уже не такими оправданными.
Поскольку набрать новую армию было дороже, чем содержать старую, генерал-наемник начинал подыскивать своим людям новое место, как только заканчивалась война. Чешское восстание оказалось для Мансфельда настоящей манной небесной, ведь в 1618 году он стоял перед опасностью роспуска своей армии. Вообще говоря, он был менее опасным авантюристом, чем прочие, кто пришел за ним в последующие годы бедствий и лишений, поскольку не отличался излишним честолюбием. Он всего лишь хотел обеспечить себе признанное положение в обществе и небольшое свободное княжество, куда в старости мог бы уйти на покой. Он не стал бы особо церемониться в средствах для достижения этой цели, ведь, хотя он и обладал определенными достоинствами, все они относились к числу воинских. Храбрость, стойкость и самодисциплина, которыми он славился, не уравновешивались никакими общечеловеческими добродетелями, и обычная честность была не свойственна ему в той же степени, что и трусость. Деньги курфюрста Пфальцского, амбиции герцога Савойского, восстание в Чехии и та самая война, которая вскоре охватит всю Германию, были всего лишь массой случайных происшествий на пути к исполнению его желаний. Среди «горных хребтов» европейской политики Мансфельд не видел ничего, кроме уступов, по которым он будет подниматься к своей личной цели.
Зимой после победы в Пильзене (Пльзене) Мансфельд оставил своих людей на квартирах и решил лично посмотреть, как обстоят дела. Побывав в Гейдельберге (Хайдельберге), он поехал в Турин, где встретился с кипучим сверх обыкновения герцогом Савойским. В феврале 1619 года герцог обеспечил женитьбу своего сына и наследника на сестре французского короля. Ошибочно восприняв это как знак того, что правительство Франции в конце концов стало готовиться к нападению на Испанию, герцог предложил свою кандидатуру на трон императора, а также короля Чехии; в таком случае он презентует курфюрсту Пфальцскому Венгрию и Эльзас. Мансфельда больше волновало, как без задержек выплачивать жалованье своей армии, чем раздел Европы, и, чтобы они пришли к соглашению, потребовалась вкрадчивая дипломатия Христиана Анхальтского, прибывшего в марте из Гейдельберга (Хайдельберга). Мансфельда отослали обратно в Чехию с гарантией дальнейшей поддержки, а герцог Савойский через восемь недель дипломатических переговоров удовольствовался договором о союзе, составленном в обычном для Христиана Анхальтского духе. Карл Эммануил, конечно же, получит империю и, может быть, Чехию, если тем временем поддержит курфюрста Пфальцского.
Энтузиазм герцога Савойского, похоже, отчасти заразил и Христиана Анхальтского, ибо он был совершенно неспособен распознать слабость своей позиции. Едва столкнувшись с неуступчивостью унии, он тут же решил обратиться к королю Англии. Когда посол отправился просить помощи у Якова I, монарх ясно дал ему понять и на шотландском диалекте английского, на котором говорил, и на латыни – в трех строчках из Вергилия, – что не желает иметь никаких дел с Чехией.
продекламировал Яков I, остроумно перефразировав цитату из «Энеиды»[21].
В то время как Христиан Анхальтский наивно воображал, будто создает международный альянс, эрцгерцог Фердинанд стремился вернуть себе шаткую поддержку собственной династии. Король Испании и правители Нидерландов охотно помогали ему, пока считали, что с Чехией будет легко справиться. Вмешательство Мансфельда все изменило. Весной 1618 года повстанцы не только сохранили в Чехии сильные позиции, но и поколебали верность Моравии, Венгрии, Лаузица (Лужиц) и Австрии. Силезия уже присоединилась к восстанию. В Германии ходили слухи, будто Максимилиан Баварский в конце концов решил участвовать в состязании за императорскую корону, а в Брюсселе разочарованные кузены Фердинанда спорили о том, не разумнее ли вообще пожертвовать им, поскольку поддержка его потребует крупных расходов и, возможно, ни к чему не приведет. Какой толк с точки зрения династии поддерживать человека, чья слабость поставит под угрозу ее престиж и чьи шансы на императорскую корону уменьшаются день ото дня?
21
Изменены два слова в последней строке, которая в оригинале гласит:
Изменив цитату, Яков сказал, что ему надлежит «понаблюдать издали и все случайности взвесить, обдумав».