— Доброго утра! Вы о печальном думаете. — Она подошла, и присела рядом с ним. — Почему?
Он не отвечал, просто взял её за руку.
— Знаете, — посмотрела Марина ему в глаза. — Я ведь неправильная. Всегда думала, что скажу своему мужчине — только ты и я. Никого больше. Если только узнаю — уйду в тот же день. Но ведь так не бывает. Не может быть, чтобы он был только мой. Жизнь такая, что это невозможно.
Артём ощутил ледяной ручеёк, проползший по спине. Даже интонации те же. Чёрт побери, что происходит?
— Вы снова о ней думаете. Не хочу вам мешать, — она встала, и Артёму стоило немалого труда поймать её руку — пришлось встать, и снова понял, что сам вообще не одет. — Отпустите, — шепнула она. — Пожалуйста.
Он отпустил её руку.
— Мне нужна ваша помощь, Марина, — большого труда стоило не назвать её другим именем. Марина опустила взгляд. — В голове всё путается. Чувствую себя дурачком — не понимаю, где я и почему.
Теперь она вздрогнула — он заметил.
— Это другая жизнь, сэр Ортем, — посмотрела она ему в глаза. — Знаете, всем дросселям кажется, что они будто перенеслись откуда-то. Другая память, всё другое. Даже говорят на странных языках. Я говорила с учителем — он говорит, так со всеми. Может, это в самом деле другая жизнь. Но она настоящая. — Она смотрела ему в глаза. — Понимаете? Вы настоящий. Я настоящая. Всё, что было этой ночью — было на самом деле.
— Понимаю.
Марина не отводила взгляда.
— Да, понимаете. Может, вы сможете вернуться в прежнюю жизнь. Знаете, что дроссели, когда состарятся, просто исчезают? Растворяются в воздухе. Как в сказках. Но здесь настоящая жизнь. Чем я могу помочь вам?
— Мне нужно, чтобы кто-то занимался хозяйством.
— Вам нужна хозяйка, я знаю, — улыбнулась она.
— Можете кого-то рекомендовать?
— Только себя, — шепнула она, и Артём заметил, что она покраснела. Вот так дела! — Хотите проверить, справлюсь ли я?
— Да, хочу, — ответил он, не раздумывая.
Она отпустила его руки, и кивнула. А затем… ушла быстрым шагом, не оглядываясь.
С добрым утром, сэр Ортем!
За завтраком он успел поговорить о разном со всеми, кто жил в доме — начинал привыкать, и здешние обычаи на этот счёт начинали нравиться. Но Марины нигде не было. Никто о ней даже слова не проронил — а ведь до сего момента, по намёкам Лилии, она «работница на все руки», или, в переводе на русский язык, занимается, чем скажут — всегда на подхвате. Уж точно должна была появиться в обеденном зале. Но не появилась.
Надо узнавать, как это вообще делается — как предложить женщине стать хозяйкой? Явно должны быть какие-то обычаи, ритуалы. Чёрт, и Лилию вызывать неохота — самому толком непонятно, почему. Неохота, и всё. У кого-то другого узнаем.
Так, вначале важное. Артём позвонил в казармы и выяснил, что предписаний на сегодня нет, режим — повышенной готовности, в казармы прибыть не позднее получаса с момента вызова. Ясно. Тут вся жизнь идёт в состоянии повышенной готовности к чему угодно.
— Мне нужна библиотека, — сказал Артём водителю дилижанса, который первым подкатил к нему. — Если есть главная, то в главную.
Возница кивнул — в его взгляде Артём прочёл «сам не знает, о чём спрашивает». Ладно. Дросселям позволяется почти всё, что угодно — а об их чудачествах и выходках ходят сотни историй.
В библиотеке его встретил главный библиотекарь со скромным именем Тит Клавдий Нерон.
— Чем могу помочь, сэр Ортем? — радушно приветствовал он раннего посетителя, и Артём чуть не сказал «здравствуйте!» в ответ. Уже удаётся следить за языком.
— Мне нужно больше знать об обычаях. Как именно я должен предложить женщине стать хозяйкой?
Библиотекарь покивал, на лице его Артём видел полную серьёзность. Через пару минут на стойке перед ним лежало две книги. Именно книги: бумажные, с переплётом, все дела. Однако!
— Это записи наших обычаев, — пояснил библиотекарь. — Я не могу подсказывать вам. Вы сами должны понять, и вести себя соответственно. Тем более, что Марина Скайлис во всём старается следовать обычаям. Она славная девушка.
Вот так вот. Ну, кто ещё берётся сказать, что весь Рим ещё не в курсе происходящего?
То ли с глазами что-то не так, то ли с головой. Текст перед глазами плыл. Артём попытался уединиться в читальном зале, но лучше не стало. Возможно, даже стало хуже.