Марина и Акира лежали на полу — на расстоянии пары шагов друг от друга. Кошка, госпожа Рамори, сидела под столом, вздыбившись, и грозно шипела.
Канси бросилась к Марине, Акира — к младшей сестре.
— Жива, — Канси поднялась на ноги. — Без серьёзных повреждений.
— Жива, — кивнула Акира. — «Скорая» уже подъехала. Что ты делаешь?
— Здесь скользили, — Канси закрыла глаза и сосредоточилась — Акира увидела, как на долю секунды старшая сестра стала полупрозрачной. — Здесь только что скользили. И это была нечисть. Госпожа Рамори! Прошу вас, успокойтесь!
— Канси, Марцелл Катон на связи, — ожила рация. — Мы не принимаем маяк сэра Ортема. Из клиники сообщили, что Лилия исчезла из палаты. Её маяк тоже ничего не показывает. Пострадавших доставят в нашу клинику, она ближе остальных. Сопровождайте их.
— Слушаюсь, сэр, — Канси почувствовала, что её начала бить дрожь. И ей снова стало очень страшно, хотя она и не скользит.
— Мы найдём их, — Акира обняла её. — Обязательно найдём. Всех найдём.
День 100
Вынужденная посадка
— Что с ней? Что с ними? — уточнила Мари. Сама старалась казаться спокойной, хотя какое уж тут спокойствие.
— Я объясню. — Доктор Ливси потерял, вопреки привычке, неизменно жизнерадостное выражение лица. Одно это могло бы напугать человека с воображением. — Госпожа Красс, можно попросить вас?
— Да, конечно, — отозвалась Миранда — тоже нервничает, хотя и старается быть спокойной. — Она позвала меня?
— Вы сами всё поймёте, — ответил доктор, и жестом пригласил Миранду пройти. Оставшиеся — Мари, Канси и Акира — переглянулись, и изо всех сил попытались сделать вид, что не переживают. Глория утром уехала в Лондон — на концерт. Так даже лучше, подумала Мари. И без того уже все на ушах стоят. Почему молчит его маяк? Куда делась Лилия?
— Я думаю, ей можно сказать, — произнесла Акира. — Здесь не все могут общаться, не открывая рта. Так что давай вслух.
— Вы о чём? — поинтересовалась Мари.
— У Карико отсутствует высшая нервная деятельность. Специфическая часть. — Акира посмотрела на старшую сестру и добавила: — Словно её забрали. Тело есть, сознания нет.
По спине Мари пробежали мурашки.
— Как? Почему? И…
— Она жива, — перебила её Акира. — И может дожить так до глубокой старости. Остались только самые примитивные рефлексы и навыки двухлетнего ребёнка. Если ей положить пищу в рот, она будет есть. Если взять за руку и потянуть — пойдёт следом. Если что-то не понравится или почувствует боль — будет плакать и кричать.
— Перестань. — Канси взяла Мари за руку. — Ты её пугаешь.
— Это… с этим можно что-то сделать? — Мари начало трясти. Канси обняла её — сразу полегчало. — Говорите прямо. Я в полиции разного насмотрелась.
— Такое случалось крайне редко. Я даже не могу представить, что могло быть причиной, — Акира потёрла лоб. — Не знаю, Мари. Не могу ответить. Но мы будем заботиться о ней, пока не станет ясно, что делать. И…
Дверь открылась, и наружу вышла… Марина. Что-то с ней не то, подумала Мари, ещё не вполне пришедшая в себя от известий о Карико. Она встала было, чтобы обнять Марину… и заметила, что та отшатнулась, а на лице её отразился страх.
— Это Мари, — Миранда держала Марину за руку. — Она живёт вместе с нами. Не бойся её. А это Канси и Акира, они тоже друзья. Всё хорошо? Не будешь их бояться?
— Не буду, — пообещала Марина, и улыбнулась. — Извините! Я так долго спала. Ужасно долго! Вы правда наши друзья?
— Правда, — подтвердила Канси. Акира и Мари повторили то же самое.
— Тебе нужно отдохнуть, Марина, — Миранда мягко потянула её за руку. — Ты многое пропустила. Как только проснёшься, я расскажу тебе.
— Ты будешь рядом? — Марина посмотрела в лицо Миранды. — Останешься со мной?
— Я обязательно останусь, — кивнула Миранда. — Я поговорю с ними, хорошо? Поговорю, а потом вернусь к тебе. Слушайся доктора, он хороший.
Марина кивнула, и, в сопровождении доктора Ливси, вернулась за дверь.
Миранда плотно закрыла дверь, уселась на ближайший свободный стул и закрыла глаза.
— Кажется, я догадываюсь, — голос Акиры звучал сухо. Ни следа язвительности, ни насмешки, ничего.
— Это Марина, с которой мы вместе спасались на плоту, — Миранда открыла глаза. — Она считает, что ещё вчера мы с ней были на плоту. Она и меня не сразу узнала.
— «Тело есть, сознания нет», — глухо проговорила Мари. — О небеса! Помнишь, ты рассказывала, что в ту ночь она тоже перестала тебя узнавать, заговорила на другом языке?