Артём рассмеялся, и Марина к нему присоединилась.
— Встаю, – подумал Артём вслух. – Нельзя заставлять лорда Стоуна ждать.
- - -
На заседании трибунала присутствовал лорд Тиберий Стоун, командующий римскими войсками; рядом с Артёмом стояли сэр Джеймс Батаник и оружейник, Марцелл Катон. Только последний был совершенно спокоен, даже улыбался – едва заметно, конечно. В суде веселье неуместно.
— Сэр Ортем Злотникофф, – председатель трибунала, Марк Нумерий Ларций, был единственным, кому было явно за шестьдесят. – Трибунал изучил подробности инцидента, и пришёл к выводу, что ваши действия в бою под Лиссабоном, 12 июня сего года не содержат состава преступления. Я уполномочен сообщить вам, что, в порядке исключения, мы рассмотрим вопрос об использовании вами личного оружия.
Здешний устав, касающийся обязанностей дросселя, Артём прочитал уже несколько раз. Дросселю запрещалось вступать в непосредственные боевые действия, если только не было прямого приказа командира. Запрещалось оставлять свой отряд – если он разделился, дроссель обязан присоединиться к той его части, где находится командир. Ну и, конечно, главный пункт обвинения – что оставил другого дросселя, когда тому требовалась помощь.
Видимо, в уставе не нашлось однозначной трактовки того, что делать, если вражеский дроссель собирается напасть на командира – а единственный способ воспрепятствовать – это, формально, бросить другого дросселя.
— Пистолет я пока оставлю себе, – сообщил оружейник. – Подумаю, как его улучшить. Зайдите потом ко мне, выдам вам второй костюм. Для, так сказать, гражданских целей. Не прощаюсь.
Судя по довольному выражению лица, оружейник не сомневался в исходе дела.
— Дроссели не могут пользоваться штатным вооружением, – пояснил сэр Джеймс, проводив оружейника взглядом. – Силовая установка, даже такая слабая, как в булаве, затрудняет скольжение. Забирает очень много сил. А холодное оружие, сами понимаете, бесполезно – и против нечисти, и против людей с булавой, не говоря уже о танке.
— Скажите, уже выяснили, что это был за дроссель? Почему напал на нас?
Сэр Джеймс пожал плечами.
— Разбираются. Это первый случай, сэр Ортем. Мы допускали, что дроссель может, во время скольжения, утратить самоконтроль или иным способом стать опасным – это предусмотрено. Всякое случается. Но чтобы охолы были так вооружены, и располагали своими дросселями – это впервые. Надеюсь, до чрезвычайного положения пока не дойдёт. Поэтому приказ: о вражеском дросселе не упоминать. Можете рассказать, что напали охолы, без подробностей. Обязательно зайдите к доктору Ливси.
— Вас понял, сэр, – и Артёму энергично пожали руку. Так-так… Что ещё удалось выяснить? Дроссели оставляют электромагнитные возмущения, когда «скользят». Над планетой постоянно летают спутники – точнее, зонды наблюдения – и они могут отслеживать подобные возмущения. Летательные аппараты есть, ими активно пользуются – но дроссель способен провести колонну, при наличии ровной дороги, со скоростью до сорока тысяч стадий в час, при этом колонна в состоянии скольжения неуязвима для традиционного оружия. Можно разрушить дорогу перед дросселем, чтобы заставить его сменить маршрут – но чтобы атаковать, нужно скользить вместе с ним – или вынудить его остановиться.
Физику всего этого всё ещё изучают. Данных много, мало компетентных учёных, всегда недостаёт времени. Да и дросселей не так много, и они почти всегда при деле. Уже то, что их перемещение можно отследить – достижение. Наверняка маршрут того дросселя уже выяснили, и отправили по нему войска, или кого там положено отправлять, подумал Артём. Если он из охолов, то должен был понимать, что его след неизбежно обнаружат. Зачем ему потребовались два других дросселя? Что хотели вколоть теми шприцами? Сэр Джеймс дал понять, что расспрашивать нет смысла, информация на время расследования засекречена.
- - -
Доктор Ливси сиял – явно хочет поделиться хорошими новостями. Его парик висел на вешалке. Он – не более чем головной убор, модный сейчас в Лондоне. В Риме мужчинам возраста доктора пристало носить береты или шляпы – или не носить ничего.
Своей шевелюры у доктора оставалось не очень много – но, похоже, растущая лысина его не смущает.
— Прошу на стол, – радушно встретил он гостя. – Займусь вашими гематомами. Должны болеть все мышцы.
— Точно так, – согласился Артём. Чем доктор лечит эти синяки, не очень понятно – но во всём теле начался, простите, зуд.
— Немного потерпеть, – доктор помог ему слезть со стола. – Скоро пройдёт. Постарайтесь не расчёсывать. Шрамы убирать будем?
Артём усмехнулся.
— Ну, решайте сами, – доктор протянул ему пластиковую коробочку. – Здесь мазь. Если начнёте втирать не позднее, чем завтра – сойдут практически полностью, без пластической операции. Втирать утром и вечером. Да, и благодарю за рекомендацию – вам уже, вероятно, сказали, что я остановился в вашем доме, на третьем этаже. Лично мне очень понравилось.
Артём кивнул и собрался было уходить… и решился.
— Доктор, там, на гауптвахте…
И Артём вкратце пересказал свои странные, скажем так, ощущения.
— Любопытно, – доктор явно озадачен. – Помещение гауптвахты изолировано от электромагнитных волн. Двери усилены сплавом, из которого делают каркас танков – насколько я знаю, он не позволяет пройти в состоянии «скольжения». Выбивает дросселя из этого состояния.
— Чтобы дроссель не смог уйти с гауптвахты, – очевидное всегда трудно заметить, подумал Артём. – Понятно.
— Верно. Видимо, в вашем случае также нарушилась работа органов чувств. Вы описали состояние длительной сенсорной депривации. Слышали про такое? Удивительно. Так вы на самом деле утверждаете, что узнали обо всём этом на другой планете?
— Могу выдумать что-то ещё, доктор.
— Спасибо, лучше правду. Даже если я в неё не поверю, – и жестом предложил присесть рядом, за тот же стол. – Дайте-ка подумать.
Доктор сидел, глядя куда-то поверх Артёма, барабаня пальцами по крышке стола – прикрыв глаза.
— Если хотите, можем провести опыт, – предложил он, наконец. – На завтра и послезавтра у вас походов не назначено. Я настоял – у вас было очень много нагрузки, я должен понаблюдать за вашим самочувствием. Если завтра к обеду самочувствие будет в норме – можем прогуляться до гауптвахты, для эксперимента. По вашему описанию, десяти минут хватит. Не боитесь?
— Не скажу, что в восторге от идеи. Но если нет другого способа…
— Эксперимент – лучший способ всё понять. Ну, не задерживаю – поклон вашей хозяйке!
- - -
Вот о чём не спросил – так это об автоматическом переводе. Кто или что переводит? В одежде нет устройств-переводчиков. Или я просто не всё знаю про одежду? Но ведь в ситуации, когда, простите, мы с собеседником не одеты, тоже всё прекрасно понимаю. Тогда где эти переводчики? В полу, в стенах?
Спрошу у Миранды, решил Артём. Два дня не будет походов – значит, будут потом. Значит, надо искать ответы на другие вопросы, пока есть время. Например, почему я так мало знаю об Айуре как о небесном теле.
Ещё через десять минут Артём входил в библиотеку, и к нему спешил сам Тит Клавдий Нерон.
— Сэр Ортем! Чем могу помочь?
— Книгами, – Артём уселся за стол, после того, как приветствовал главу дома. – Хочу вспомнить всё то, что не очень помню со школы.
— Возьмите с собой, – предложил библиотекарь. – Госпожа Марина Скайлис могла читать книги только дома – в библиотеке ей всегда было неудобно. Мы любому аккуратному читателю идём навстречу, а вы оба – самые аккуратные, кого я знаю.
— Благодарю! – и впрямь, надо просто вернуться домой. Или нет? – Я пока посмотрю в каталоге.
Библиотекарь кивнул, и указал на пластинку вызова – нажать, чтобы пришёл библиотекарь. Артём подошёл к каталогу – электронному устройству – и понял, что понятия не имеет, как им пользуются. И в зале пусто. И отчего-то не хотелось звать библиотекаря на помощь.
— Вам, помочь, сэр Ортем? – подбежал мальчик лет семи. Я его видел, подумал Артём. По-моему, один из тех, в чей класс тогда меня привела Лилия.