— Доброго утра, сэр Ортем. Чем я могу помочь вам?
— Простите за ранний звонок, Миранда. Вы одна сейчас?
— Какие у вас интересные вопросы, Ортем, – понятно, что Миранда сейчас ехидно улыбается.
— Всё понял. Сейчас вы тоже поймёте. Вы были правы насчёт Лилии.
Пауза.
— Лучше бы я ошиблась, – ровный голос. Миранда встревожена. – Благодарю, что сказали. Когда она возвращается домой?
— Сказала, что сегодня вечером. Скажите, вы давали ей поручения в Венецию?
— Только в Париже и Лиссабоне, Ортем. Не беспокойтесь, до вашего возвращения никто ничего не узнает, но просьба – если будете ей звонить, не интересуйтесь её маршрутом, хорошо?
— Вас понял, – чуть не попрощался, по привычке. Умница Миранда – сама прекратила звонок.
Что-то дома явно не в порядке. И эта внезапная страсть со стороны Лилии – то она в упор его не замечала, избегала при каждом поводе – и такое резкое изменение. При том, что та неприятность с её здоровьем прошла буквально за пару дней, потом – никакого постороннего запаха. Ладно, не сейчас, со всеми интригами буду разбираться дома. На Миранду уже можно положиться, это понятно.
Настроение, вопреки всему услышанному, стало совсем хорошим. Остаток времени до отправления Артём ходил по просыпающейся Венеции – делал фотографии. Много. Венеция – одно из красивейших мест на планете.
- - -
…Ещё через три дня Артём привёл колонну назад, в Рим. Не только свою роту – две сотни гражданских дилижансов. Сэр Джеймс сомневался вначале, стоит ли брать так много – но выяснилось, что чрезмерной нагрузки это не составило. Путь от Парижа до Рима проделали очень быстро – на десять минут быстрее ожидаемого, пришлось даже остановиться в десятке стадий, чтобы им освободили перрон.
— Благодарю за службу, – сэр Джеймс доволен, вон как улыбается. – Следующие три дня вы свободны, плановых походов не назначено. Мой поклон вашей хозяйке и вашему дому! – добавил он, уже сопроводив Артёма за ворота военного городка. – За Париж не беспокойтесь. У нас там всякий раз с кем-нибудь, да случается. Можно сказать, традиция. Здравствуйте!
Все трое – Марина, Миранда и Лилия – ждали его рядом со входом. Видно было, чего стоит Марине подойти к нему чинно и с достоинством, а не бежать со всех ног.
День 25. Логово [оглавление]
Едва только дверь затворилась за спиной Артёма и Марины, как она обняла его, и долго не отпускала.
— Миранда сказала вам, верно? – она улыбнулась, отпустив его. – Вы уже знаете?
— Да, и очень рад, – Артём, по совести, не осознал ближайших перспектив – в теории все сильны, а вот как до практики доходит… – Признаться, к такому невозможно быть готовым.
Она покивала.
— Вы ещё не знаете всех обычаев, Артём, поэтому я скажу. Имя положено выбирать, только когда вы видите человека, которому нужно имя. Понимаете?
— Понимаю, – она присела на краешек дивана и жестом указала – сядьте рядом. – Не получилось пока что поговорить с вашими родителями, Марина. Разве что будет остановка в Париже, или больше, чем три дня выходных.
Она помотала головой.
— Больше не дают. Даже два дают не очень часто – наверное, сэр Джеймс постарался, чтобы не перегружать вас. У вас беспокойная жизнь теперь, привыкайте. Мама с папой тоже всё понимают – будете в Париже, зайдите. И ещё, – она взяла со стола книгу. – Эту я никогда ещё не видела, – пояснила она. – Хотела, чтобы вы знали. Откройте её на любой странице, Ортем.
Он открыл. Книга оказалась сборником рассказов Поля Бенье – известный, как потом ему пояснили, писатель детективов Айура. Перевод на латинский. Переводчик услужливо показывал Артёму русский текст, хотя теперь он настроил аппарат так, чтобы понимать, что идёт перевод. Марина начала читать – сразу и без запинки; читала красиво, было видно, что ей нравится. Через две страницы она остановилась и вернула книгу Артёму.
— Замечательно! – ему и в самом деле понравилось. – Вы прекрасно читаете, мне нравится.
Марина улыбнулась и отвела взгляд – почти сразу же посмотрела ему в глаза.
— Теперь я могу сказать. Я не умела читать, сэр Ортем. Только вчера поняла, что теперь умею.
Сказать, что Артём удивился – ничего не сказать.
— Простите, не поверю. Вы же вели дела у Инес! Весь её учёт, следили за всеми торговыми операциями!
Она кивнула, всё ещё не глядя в глаза ему.
— Я запоминала. Не знаю, как это случилось, я просто начала всё запоминать, как картинку. Просила кого-нибудь прочесть мне, чтобы знать, что и где написано. Извините, я не могла сказать этого раньше.
До Артёма стало доходить.
— Вы стеснялись? Но почему не попросили помочь? Миранда с удовольствием помогла бы, и вопросов не задавала.
— Не могла! – практически крикнула она, но взяла себя в руки. Слёзы навернулись на её глаза. – Это очень стыдно, сэр Ортем. Никто не смеётся, если у вас что-то со здоровьем. Сейчас всё можно починить. Заменить руку или ногу, глаза, исправить лицо, что угодно. Но быть неграмотным – это ужасно стыдно. Меня учили, но становилось только хуже. Я ничего не помнила. Только рядом с Лилией или Мирандой что-то могла припомнить. Я даже просила проверить переводчик, но кто-то из детей услышал, всем рассказал потом. Это обычная отговорка, если кто-то ленится учить язык – переводчик не работает. Вы ведь не жили в приюте, да? Тогда вы не знаете, что это такое, когда тебя считают неграмотной.
— Потом вы поняли, что можете всё запоминать – и просто запоминали? Что означают какие фразы?
Она кивнула, вытерла слёзы.
— Там, четыре дня назад, в библиотеке. Я почувствовала себя, как там, в приюте, когда Лилия начала учить меня, и первая поняла, что я не могу ничему научиться. Она одна надо мной не смеялась тогда. Может, поэтому я её всегда слушаюсь… слушалась. А потом Миранда сама начала учить меня. Вы не представляете, как это прекрасно – когда понимаешь, что умеешь читать и понимать! Без переводчика!
Она бросилась к нему в объятия. Артёму пришлось долго ждать, пока она успокоится.
— Этого вы боялись, верно? Что я узнаю, что на самом деле вы неграмотная, и прогоню.
Она кивнула.
— Что ж, я сам признаюсь. Миранда уже знает, другие – нет. Я знаю только русский, и тот доктор Ливси назвал архаичным. Наверное, смогу понимать и немного говорить по-английски. И совершенно не умею читать и понимать на остальном. Почему всё это понимаю – загадка.
Она снова обняла его.
— Миранда вас научит, – пообещала она. – Я так рада, слов нет. Рада, что сумела сказать. Я теперь читаю, и не могу остановиться – это так интересно! Я по-прежнему всё умею запоминать, но читать самой интереснее. Миранда будет учить меня и дальше, как тогда, в приюте. Благодарю вас, ведь это вы придумали!
Это верно, подумал Артём. Верно то, что читать – это интересно. Он сам научился, практически тайком от родителей, читать ещё в четыре года, а к семи успел прочитать все те книги, которые сам мог снять с полки. Не только детские, конечно. И помнил то самое чувство – понимать, когда закорючки на бумаге превращаются в слова, в образы, в фантазию.
…Вечером, уже после того, как все в доме услышали рассказ про события в Париже, и уговорили Артёма исполнить несколько песен – Марина проводила его за собой, в студию – показала свою картину. Новую, сегодня только начала. Несомненно, по мотивам фотографий Венеции, которые Артём передал с Лилией.
— Очень красиво, – признался Артём. – Столько подробностей… Это для новых украшений?
Марина кивнула.
— Завтра я закончу подробный отчёт. С того момента, как мы начали работать с домом Тибр, они заплатили нам восемнадцать тысяч, это наша доля прибыли.
Артём присвистнул.
— Ничего себе, – пояснил он на словах. – Здорово! Всё-таки не зря вы с Мирандой любили рисовать. Всё пригодилось.
Марина с улыбкой покивала. Взяла Артёма за руки и снова отвела взгляд.
— Вы знаете, что я просила Миранду не говорить Лилии… вы понимаете, о чём. У меня как раз должны были быть…
Артём кивнул. Ни одна знакомая ему девушка никогда не произносила слово «месячные» в его присутствии. Только иносказаниями. На Айуре, похоже, ровно то же самое.