— Я хочу отправить депешу. Да, за свой счёт. Сэру Ортему Злотникоффу, дросселю пятой танковой роты Федерации. Да, понимаю, что получить её он может не сразу. Спасибо.
Она поставила «глаз» – камеру – перед собой, и села ждать сигнала, после которого можно начинать передачу.
Дни 29-33. Убежище Цицерона [оглавление]
Парижские врачи определённо отличаются от римских. В Риме ценят время – короткое приветствие, сухой расспрос, ни одного лишнего движения. Вежливость и улыбчивость, но в разумной дозировке.
Клод Нимье, специалист по женским, скажем так, вопросам, и выглядит колоритно – усы, бородка, лихо заломленный берет – и отношение совсем другое. Проводил, предложил посидеть и отдохнуть с дороги, все деликатные вопросы задавал осторожно. Когда приступил к обследованию – надел положенную врачам униформу, и перестал на какое-то время выглядеть эксцентричным живописцем, которого случайно занесло в кабинет врача.
Услышав и прочитав своими глазами заключение, Миранда чуть не упала со стула.
— Какой ещё стимулятор? Это, простите, чтобы хотелось до смерти?!
Врач кивнул. Миранда всё ожидала, что он понимающе улыбнётся. Не тут-то было!
— Можно и так выразиться. Мы давно уже не прописываем этот препарат. При длительном применении он ведёт к бесплодию. В Риме и Лиссабоне приготовление и распространение его вне закона.
Миранда потёрла лоб, и помотала головой.
— Стойте-стойте. Мне никаких стимуляторов не нужно, у меня и так всё в порядке. Ваш прибор не ошибается?
— Если бы я получал по зоркмиду всякий раз, когда слышу такую фразу – давно бы на пенсию вышел, – вздохнул Клод Нимье. – Если хотите, я дам вам адрес своего коллеги. Платить за повторное обследование не придётся.
— Не хотела вас обидеть, доктор, – Миранда прикоснулась ладонью к его плечу. – Верю. Просто я сейчас разозлюсь, уж извините. Разве я могла его принимать незаметно для себя? Такое возможно?
— Вполне. Добавить в еду, в напитки. У препарата горьковатый привкус, но его легко перебить, вы принимали примерно половину миллиграмма за раз.
— И сколько я этого счастья наглоталась?
Врач посмотрел на текст заключения.
— Три недельных дозы. Мой совет – немедленно пройти полную очистку крови. Операция совершенно безболезненная, в первый раз я проведу её бесплатно. Но хочу предупредить: я обязан зарегистрировать инцидент. И, – врач поднял ладонь, заметив, что Миранда собирается что-то сказать, – я не иду ни на какие соглашения.
— И не думала «договариваться», – Миранда постаралась сказать это спокойно, хотя уже хотелось врезать врачу куда-нибудь, от души. – Конечно, регистрируйте. Вы сами в Рим доложите, или?
— Не доложу, – врач жестом предложил ей присесть, и уселся за свой стол сам, как только присела посетительница. – Прошу вас, успокойтесь. В Париже за употребление этого препарата неприятностей с законом не будет. Но если придёт запрос от префекта Рима, я передам все сведения. Можете записать свой комментарий к инциденту. Я подпишу его. Это будет официальный документ.
— Да, хорошая мысль, – произнесла Миранда сквозь зубы. – Давайте займёмся кровью. И что там ещё придётся чистить. Доктор, а можно прислать вам образцы, если что? Ну, что я ела или пила?
— Присылайте. Вы кого-то подозреваете? Чтобы мои заключения приняли в префектуре, вы сами должны передать мне образцы, при свидетелях.
— Никого не подозреваю, – Миранда закрыла глаза, вдохнула и выдохнула несколько раз. Помогло. – Просто хочу понять, что происходит. Раз уж заговорили – у меня могут быть дети после всего этого?
— Судя по диагностике, вы принимаете препарат третьи сутки. Нет, репродуктивная система пока не затронута. Но лучше неделю понаблюдаться у эндокринолога. Я выдам вам направление.
— Благодарю, доктор, – Миранда улеглась на «операционный стол»– следов процедура не оставляет, чистка крови сейчас такая же быстрая и безболезненная операция, как и лечение царапин. – Давайте уже начнём. Я запишу комментарий. Может, даже два.
- - -
Сказать, что Миранда взволнована – ничего не сказать. Такой Марина её ещё не видела. Видно, что возбуждена так, что в словах путается.
— Что значит – ничего не пить и не есть? – не поняла Марина. – Что опять случилось? Объясни толком!
— Я объясню. Ты уже была у врача?
— Только что вернулась, собиралась тебе позвонить. Чушь какая-то. Он спросил, зачем я продолжаю предохраняться – в моём состоянии это небезопасно. Сказал, что опасной дозы выпить не успела. Сижу вот, лекарства перебираю – не могу понять, как могла так ошибиться. Может, ты пояснишь, что происходит?
— Марина, немедленно приезжай в Париж, – Миранда соображала быстро. – Остановишься у родителей. Сходи к ювелиру, узнай о делах, найди повод отлучиться. Зайди к нам на кухню, сфотографируй всё, что там увидишь. Лучше всего, в отсутствие повара. Не ешь и не пей ничего в доме. Зайди в буфет Арены, найди там такую Клавдию Красс, попроси у неё минеральную воду. Ту, которую любишь, возьми с собой в дорогу. И ещё, забери все свои лекарства с собой.
Марина покачала головой. Очень напомнило их игры там, в приюте – Миранда обожала быть детективом и распутывать сложные загадки.
— Миранда, ты сошла с ума? Играешь в детектива?
Миранда закрыла глаза, вдохнула и выдохнула несколько раз. Не помогло.
— Марина, можешь просто поверить мне на слово? Я встречу тебя на шлюзе Ватерлоо, займусь всеми делами в Риме. Не забудь сделать фото всего, что на кухне!
— Мне не нужно фото, – Марина остаётся совершенно спокойной, и это пугает сильнее всего. – Ладно, сделаю, для тебя, не волнуйся. Но ты ответишь мне на все вопросы, как только я приеду.
Миранда ещё раз вдохнула и выдохнула, и постаралась выглядеть довольной и непринуждённой, прежде чем выйти к родителям Марины. Слово «приёмным» никто никогда не произносил: своих детей у префекта и его хозяйки не было, так уж сложилось, и в Марине они души не чаяли. Да и Миранда – желанная гостья в их доме.
- - -
День первый оказался самым трудным – тридцать два похода, все краткие, минут пять каждый – но Артём успел устать, как собака. Однако сэр Джеймс внимательно следил, чтобы Артёму давали отдыха столько, сколько запросит. Под конец дня – рота остановилась во временном городке, который на карте получил ту же отметку, «Lupus 12A» – сэр Джеймс сам зашёл «в гости», в палатку Артёма.
— Сэр Ортем, вам говорит что-нибудь фамилия «Фари»?
— Никак нет, сэр, - ответил Артём, встав по стойке «смирно», и попытавшись припомнить события минувшего месяца. – Можно узнать, почему вы спрашиваете?
— Вольно, сэр Ортем. Это неофициальный разговор. Мы вскрыли все аварийные капсулы. Никому спастись не удалось – видимо, сверху территория уже была захвачена, спасатели в тот момент не смогли или не успели пробиться. Страшное было время. Мы выяснили личности тридцати погибших из тридцати шести. Капсулы сохранили останки от разложения – генетические образцы не пострадали. Есть совпадение, на одну шестнадцатую, ДНК вашей крови с одним из погибших. Даниэль Фари, он был техником-настройщиком. Выходит, ваш дальний родственник.
Артём оторопел.
— Я-то думал, что один остался, – медленно проговорил он. – И не помню о родственниках, – удалось не сказать слова «здешних». – Нет, сэр Джеймс, это имя мне ничего не говорит. Но теперь я хотел бы узнать больше о семье Фари.
Сэр Джеймс кивнул.
— Я отправлю запрос, чтобы прислали вам выписку из архива. Мои соболезнования, – он коротко поклонился. – Я рад, что работаю с родственником человека, который помог Айуру выжить. Не буду вас больше отвлекать. Через три часа мы отправляемся – рекомендую выспаться.
Какое там! Проводим сэра Джеймса взглядом, Артём попытался уснуть, но как уснёшь после такой новости? Это что же – один из его родственников тоже каким-то образом попал сюда, да ещё и семьсот с лишним лет назад? Бред какой-то. Как мог человек родом из тринадцатого века Земли стать техником-настройщиком? С другой стороны… не обезьяна ведь, человек, всему мог научиться… Да, но всего одна шестнадцатая родства – это четвёртое колено, выходит? Да не живут люди столько!