Мари уселась на стул, едва кто-нибудь успел слово молвить, и… расплакалась. Марина бросилась к ней, и красноречивым взглядом выпроводила остальных.
— Вот это да! – сумела сказать Миранда, когда они, с Лилией и Артёмом, оказались в коридоре. – Ну вы точно колдун! Теперь у нас два дросселя в доме, представить – и то страшно!
Миранда обняла Артёма, а тот, стараясь улыбаться как можно осмысленнее, обратил внимание, что Лилия смотрит ему в глаза, и на лице её… улыбка. Она посмотрела ему в глаза ещё несколько секунд, и едва заметно кивнула.
— Что такое? – Миранда отпустила Артёма, посмотрела ему в лицо. – Что-то случилось?
— Помогу ей с вещами пока, – Лилия кивнула обоим, и направилась к лестнице наверх. Миранда взяла Артёма за руку, и повлекла к себе в комнату. Там, закрыв двери, жестом указала на диван, и села первой.
— Рассказывайте, – потребовала она. – Вас что-то расстроило?
— Аистом себя чувствую, – ответил Артём мрачно.
— Каким ещё аистом? – Миранда удивилась. Затем улыбнулась и расхохоталась, когда Артём рассказал про аиста, приносящего детей. И посерьёзнела, взяла Артёма за руку.
— Ортем, почти все дроссели, как бы сказать вежливо, чихать хотели на своё здоровье. Пьют, курят, что только ни делают. Не хочу никого осуждать. Наверное, трудно быть дросселем, а может ещё и страшно, вам виднее. Почти все считают, что дроссель поблизости – это к удаче, но вот детей от него не нужно, больные они будут. Понимаете? Но ведь вы совсем не такой!
— Благодарю. Но я не об этом.
— Понимаю, – она вздохнула и прижалась щекой к его плечу. – Странный вы. Другой бы уже весь дом пригласил – женщин, то есть – и не печалился бы ни минуты. Наверное, я тоже немного неправильная, почти как Марина. Я тоже уже не хочу делить вас со всеми. Только со своей семьёй. Всё? Если ещё что-то не так, говорите. Лучше выговориться.
Артём обнял её. Стало легче – в смысле, ненужные мысли растворились, как по волшебству.
— Пока всё – благодарю, – и Артём поднялся на ноги.
— Ей тоже нужно выговориться, – Миранда поймала его за руку, когда он уже взялся за ручку двери. – Поговорите с ней. Знаете, если из дома выгнали – это всё равно что в каменоломни сослали. Если бы мы её не приняли, я и не знаю, куда бы она потом пошла.
- - -
Марина проводила уже пришедшую в себя и улыбающуюся Мари – «передала» её Лилии, решить все бытовые вопросы – и попросила Артёма остаться.
— Я очень рада, что она пришла к нам, – сказала Марина. – Её вызвали в военный городок – дроссель никогда не останется без работы. Проводите её туда, хорошо?
— Да, с удовольствием.
— Её и Глорию я рада видеть здесь, – добавила Марина. – Моя семья – их семья, мой дом – их дом. Но вот Арлетт на порог не пущу.
— Почему?
Марина улыбнулась.
— Вы поймёте, когда снова с ней встретитесь. Это лучше, чем я сейчас буду объяснять. Будут ли на сегодня поручения, Ортем?
— Книги, – решил Артём. – Вы читаете новые книги каждый день. Выбирайте, пожалуйста, одну и для меня. Мне тоже нужно многое наверстать.
Марина обняла его, и долго не отпускала.
— Обязательно, – шепнула она. – И буду спрашивать, про что была книга. Чтобы вы не ленились читать. Договорились?
- - -
— Устроила я вам представление, – Мари перестала улыбаться, хотя уже не становилась мрачной. – Извини, если что. Мама меня и так каждый день пилила – то за здоровьем не слежу, то пропадаю в своей норе целыми днями. А тут как взбесилась. Все они, говорит, уроды, и дети такие же будут. Ну, я и спросила, кто из нас двоих больший урод – я или его отец. В общем, поговорили.
— Думаешь, она уже не пустит домой?
— Пустит. Лет через пять, может раньше. Я же не тупая, я потребовала, чтобы доктор всё, что мог, исследовал. Нормальный ребёнок, дефектов не ожидается. Насколько можно судить, пока он размером с пару клеток.
— И на работе не возражали, что ты уезжаешь?
— Мой шеф? Да он только рад. То я морду некультурно побила, то руки-ноги поломала без спросу. Есть там у нас юное дарование, Жанна Ламут, вот сейчас и проявит себя во всей красе. А я отдохну пока малость.
— Добро пожаловать в Рим, мадемуазель Фурье, – Артём похлопал её по плечу. Неудобно это делать на ходу. – Вам тут понравится.
— «Мадам», между прочим! Или я только переночевать до завтра осталась?
— Виноват, мадам. Всё, мы пришли, – Артём указал в сторону контрольно-пропускного пункта. – Тебе понравится.
— Это уж точно, – кивнула Мари. – Если не понравится, пеняйте на себя.
- - -
— Вы скользили предыдущие два дня? – поинтересовался доктор Ливси, когда выпустил Мари из соседней комнаты, где проводил диагностику. Неплохо доктор в клинике устроился! Основная его специальность, как оказалось – эндокринолог. Но по большому счёту здесь все врачи – универсалы. Без этого никак.
— Естественно, – буркнула Мари. – Раз по пятьдесят в день. Это моя работа.
— Постарайтесь ближайшие два дня воздержаться. Завтра и послезавтра – ко мне на обследование, в первой половине дня. Лучше всего – как проснётесь.
— Началось, – проворчала Мари.
— Вы – уникальный случай, – пояснил ничуть не смутившийся доктор. – Спрошу попросту: вы хотите выносить и родить здорового ребёнка?
— Идиотский вопрос, доктор… простите, я сегодня что-то злая. Разумеется, хочу. Всё, не продолжайте, и так ясно: тогда слушайтесь. Буду слушаться. Ворчать тоже буду, даже и не пробуйте запретить.
— Это сколько угодно, – разрешил доктор, жестом предложив Мари присесть. – Если помогает – ворчите на здоровье. Что-нибудь ещё беспокоит?
— Мне по прежней специальности работать можно? Там драться приходится.
— Что-то не похоже, что вам часто достаётся, – заметил доктор. – Никаких гематом, шрамов, следов переломов. Если по вам при этом не попадают, то нет возражений. Сейчас главное – хорошее настроение и самочувствие. Доктор плохого не посоветует. Сэр Ортем, не задержитесь здесь буквально на минуту?
Доктор проводил Мари за дверь, и убедился, что в коридоре есть, кому приглядывать за ней.
— У вас есть на неё влияние, сэр Ортем? Я получил её личное дело из префектуры Парижа. Скажем так: мадам Фурье не очень любит выполнять приказы.
— Время покажет, доктор. Насколько помню, ей никто не указ.
Доктор покивал.
— Важно, чтобы она пока избегала волнений и принимала лекарства. Там витамины, всё такое, ничего особенного. И никаких драк, конечно, если есть малейший шанс, что её могут стукнуть. Постойте, так ведь она теперь в нашем доме живёт, верно? Ну, тогда будет проще проследить.
- - -
Оружейник выглядел задумчивым.
— Ваш пистолет, сэр Ортем, – кивком указал он на стол. – Есть вопросы?
— Есть несколько. Не поясните, почему охолов до сих пор не переловили? Жить им негде – в руинах долго не протянешь, все старые базы опечатаны. Если у них есть дроссели – их перемещения должно быть видно. Постоянные рейды, и всё равно – меньше не становится.
— Умеете вы задавать неприятные вопросы, сэр Ортем, – оружейник жестом пригласил Артёма за стол. – Чаю? Кофе? Мне под чай легче думается.
— Чай, если можно.
Оружейник поставил перед ними обоими чашки.
— Всё верно подмечено. Прятаться им вроде бы негде – в город без личного знака просто так не войти, по всему периметру есть датчики. Но, как вы понимаете, мы не контролируем всё полностью и абсолютно. Если человек без личного знака – охол – попробует остаться в городе, неминуемо себя выдаст, во всех публичных заведениях проходит сверка. Можно поставить датчики гуще, в каждый дом, каждого человека по несколько раз в день проверять полицейскими зондами, устраивать внезапные – скажем, ночные – обыски и облавы…
— Понимаю. Народ такого не поддержит.
Оружейник покивал.
— Народ не поддержит. То, что случилось в Париже – на площади Свободы – пример оборотной стороны. Граждане не хотят постоянно быть под надзором, но если случится ещё несколько таких инцидентов – сами граждане и потребуют надзора. Собственно, в Париже всё это уже введено – по ночам в дома с обыском не приходят, но всё остальное, можно сказать, есть. Мы доверяем людям, сэр Ортем, и люди хотят считать других людей друзьями. А те, кто не соблюдают законов, в этом смысле на шаг впереди нас. Мы стараемся придумывать ответные меры, но это – соревнование брони и оружия. Да, и в целом вы не правы. Охолов с каждым годом становится всё меньше. Полностью не выловлены – факт. И если у них есть свои дроссели – а мы иногда замечаем неизвестные нам сигнатуры – это дополнительный фактор риска. Вы бы что предложили? Представьте, что вы управляете Римом. Что сделать, чтобы навсегда покончить с охолами?