Приём продолжается – но хозяева, поговорив с каждым из гостей и домочадцев, поднялись к себе. Это нормально; пока среди гостей хоть кто-то, кто представляет дом – и Миранда, и Лилия никуда не ушли – всё идёт своим чередом. Пришла не только Ингир Мантелла, пришёл и сэр Джеймс с хозяйкой и сыном.
Люди просто радовались, что ни живы. Такая простая, очевидная, не всем видная радость, которую можно испытывать каждый день, сколько угодно раз.
— …Сегодня, пока мы сидели там, под охраной, – Марина снимала с себя украшения – сняла почти всё, кроме серёжек, подарка приёмных родителей, «ловца снов» и «выкупов». Сняла и присела на диван рядом с Артёмом. – Миранда взяла меня за руку и сказала: «Перестань. Перестань за всё отвечать, и за всё волноваться. У тебя есть мы. Попробуй просто жить, хоть иногда!»
Марина прижалась к плечу Артёма и закрыла глаза.
— Только сейчас и поняла, что она права. Уже не нужно за ними присматривать. Не нужно пытаться присматривать за всем, что вокруг – ведь есть, на кого положиться. Получается, я не очень им верила, такая вот глупость. А сегодня поняла, что мы можем больше не увидеться. И пообещала, уже не знаю, кому, что если увидимся – послушаюсь её совета.
Она посмотрела Артёму в лицо.
— Мне снились ужасные сны. Кое-что я помню; остальное попробовала забыть. Медицина не умеет стирать память – мы всё-таки не машины. Но можно сделать так, чтобы кое-что уже не вспоминалось. Я жалею, что согласилась. Надо было просто пересилить, подождать. Миранда говорит, что вы пришли за мной, как принц – за тридевять земель. А я всё ещё не могу вас вспомнить. Но я вспомню. Мы просто подождём, да? – Она снова положила голову на плечо Артёма и он погладил её по голове.
— Да, Марина. Мы подождём.
— Я ваша хозяйка, а вижусь с вами реже остальных, – улыбнулась она. – Я исправлюсь, Ортем. Дайте мне время, и я исправлюсь. Я сейчас очень счастлива. И неважно, что случится завтра.
День 39. Agnus Dei [оглавление]
— Разрешите? – Артём постучался в дверь комнаты Глории. Она стояла у окна – действительно, и на самой площади Цицерона, и вдалеке от неё есть, на что посмотреть. Рим отстраивали не раз и не два: несколько раз он подвергался атакам настолько яростным (если нечисть способна на ярость), что спасало только единство людей и ответная ярость.
— Ортем! – она бросилась к нему и обняла. При людях, Артём обратил вчера внимание, Глория отчётливо соблюдала дистанцию. Даже подумал, не обидел ли её ненароком. – Ужасно соскучилась, – она отпустила его, но взяла за руки, не позволяя отойти. – Всё ждём, когда вы приедете в Лондон! Как только скажете – составим расписание выступлений. Вы не представляете, сколько людей хотят вас услышать! И увидеть!
Артём улыбнулся.
— Не могу обещать, хотя очень хочу!
Глория покивала.
— Я здесь ещё два дня побуду, потом – домой пора, к ученикам. И так уже много занятий перенесли, некрасиво вышло.
Артём успел узнать – не от самой Глории – что она преподаёт вокал. И сама красиво поёт – интересно было бы услышать. И – опять наваждение: все, кроме Мари, вдали от Марины отчётливо напоминали её, а поставить рядом – и думаешь: ну как могло показаться, что они на одно лицо? Все, кроме Мари, светловолосые, ростом и сложением похожи – и на этом сходство кончается.
— У вас есть на сегодня планы, Ортем? – Глория по-прежнему не отпускала его. – Хоть немного свободного времени?
— Приказали утром прибыть в военный городок. Там и узнаю.
Глория покивала.
— Покажите мне Рим! Если можно – только вы и я. Только если можно! – тут же добавила она. – Я понимаю, сколько у вас сейчас забот, – она не сказала «со всеми нами», но это отчётливо прозвучало. – А лучше – спойте что-нибудь. Что-нибудь, что я не слышала. Если получится!
— Если получится, – кивнул он, и Глория снова обняла его.
— Пожалуйста, – шепнула она. – Появитесь в Лондоне. Хотя бы на день.
- - -
Сразу после завтрака его снова «поймала» Валери.
— Неприятные новости, – предупредила она. – Помните тех двух людей, которые похитили Лилию, чтобы с её помощью найти шахты? Мы провели обыск у них в доме – оба жили в Риме – и нашли вот это, – она показала лист бумаги. – Вкратце: эта бумага даёт Лилии основания распоряжаться всем, что найдено в шахтах – как одной из наследниц. Одна беда: это подделка.
— Думаете, это Лилия?
— Нельзя сказать с уверенностью, нужна экспертиза. Если Лилия причастна и утаила это при первичном допросе, у неё большие неприятности. Если она будет всё отрицать, мы ничего не докажем в любом случае – никого из свидетелей нет в живых. Ваше мнение: она способна на подобное?
— Она очень хотела получить все те камни, – медленно сказал Артём, стараясь привести мысли в порядок. – Чтобы вылечить Юлия – к тому моменту собственные средства у неё кончились, просить было не у кого. Но потом, как вы знаете, отказалась от права на клад – хотя могла получить свою четверть по закону. Я не уверен, что она пошла бы на такую подделку, если честно.
Валери покивала.
— Мы не будем давать этому ход. Если получится. Но с ней лучше поговорить, не откладывая – могут появиться и другие фигуранты, и, если есть хоть малейший шанс, что они предъявят факты против Лилии, каменоломни ей обеспечены.
Она замолчала – хотя явно собиралась сказать что-то ещё.
— Заключать сделку я не собираюсь, – Артём ещё раз посмотрел на злосчастную бумагу. – Пусть всё будет по закону. Но если есть возможность отвести от неё удар, или смягчить последствия, я хотел бы знать, как.
— Другого мы и не ожидали, – кивнула Валери. – Приятно иметь дело с честным человеком. Мы сделаем всё, что возможно – и вначале поговорим с вами. Доброго дня, сэр Ортем!
- - -
Лилия встретила его улыбкой. Настоящей, если можно так сказать.
— Что-то срочное, Ортем? Чем могу помочь?
Артём, потерев лоб, жестом попросил её присесть, и сел на соседний стул. И изложил, вкратце, суть дела. Без обиняков.
— Я подписала бумагу, – Лилия ответила немедленно. – Когда к горлу приставят нож, Ортем, не всегда захочешь расстаться с жизнью. Им нужна была возможность давить на меня, если я вдруг передумаю, или сообщу властям.
Она закрыла глаза.
— Если это может ударить по Марине или вам, я пойду и признаюсь прямо сейчас. Всё равно я не докажу, что подписала под принуждением. Тем более, там было ещё два свидетеля. Такие же охолы, но кто после этого поверил бы мне на слово?
— Идёмте, – Артём взял её за руку. – Скажите им правду. Только на самом деле правду, без утайки. Помните, Марина спрашивала вас, всё ли вы сказали?
На этот раз Лилия не стала прятать лицо в ладонях. Просто кивнула.
— Я не стану говорить ей, если дело не дойдёт до суда. При одном условии: вы сейчас пойдёте и расскажете им всё. Абсолютно всё. Знаете такую поговорку: «Обманешь меня однажды – позор тебе; обманешь дважды – позор мне»?
— Теперь знаю. Да, идёмте, – Лилия встала. – Покончим со всем этим прямо сейчас.
- - -
— Подпишите, госпожа Корту, – помимо Валери и Марселины, в комнате при допросе присутствовала Марина – положено по закону. Ничего не отражалось на её лице. Вообще ни одной эмоции. – Прочтите, всё ли верно записано с ваших слов, и подпишите.
Лилия прочитала и подписала.
— Госпожа Корту, – Валери показала ей бумагу. – Это я оставляю у Марины Злотникофф, эта бумага даёт право наказать вас по усмотрению главы и хозяйки дома. По законам Рима, если вам назначено пожизненное заключение, глава и хозяйка дома имеют право либо лишить вас поддержки дома, с вытекающими последствиями для вас, или ограничить вашу свободу самостоятельно. Во втором случае, при любом новом правонарушении вы будете отправлены отбывать пожизненное наказание, уже безусловно.
— Понимаю, – Лилия не отводила взгляда.
— Мой вам совет, госпожа Корту, – Валери взяла её за руку. – Неофициальный. Если есть хоть малейшая деталь, которую вы упустили при рассказе, добавьте её прямо сейчас. Это ваш последний шанс, если обнаружатся новые факты против вас.
Лилия думала минуты три.
— Мне нечего добавить, – сказала она твёрдо.