Мари встретилась взглядом с Артёмом, и тот кивнул.
— Дроссель. Служил в Риме, пока его не начало перемещать – похоже, сюда. Его сочли дезертиром, сейчас думают, что он погиб. Он оставил записки, – она помахала картой памяти, и вернула её в карман. – Там сказано про его путешествия здесь. Никто не знает, что это и где. Похоже, что на другой планете.
— Как такое возможно?! – Миранда побледнела. Почти сразу взяла себя в руки. – Ладно. То есть у него есть записки об этом месте. Как отсюда выбираются?
— Хороший вопрос. Он пишет, что из храма его всегда переносило в одну и ту же комнату. Но мы не в комнату попали, а в этот странный город. И ещё он пишет: всегда под ногами такой диск. Переносит только между дисками.
— Телепорт, – пробормотал Артём. И пояснил, что это такое, и откуда он знает слово.
— Игры, – покачала головой Мари. – Никогда бы не подумала. Я бы вернулась к тому диску. Марк Флавий пишет, что они включаются примерно каждые тридцать три минуты, с секундами. Если стоять на диске, то перенесёт в следующий пункт.
— И сколько таких пунктов? – Миранда потёрла лоб. – Если честно, я уже есть хочу немного.
— Всего он насчитал девяносто три разных пункта, между которыми перемещался. Закономерности особой нет, но есть шанс, что мы доберёмся до его убежища. Ортем говорит, оттуда можно вернуться скольжением. Ну? Готовы идти?
— Готова, – Миранда потёрла лоб. – Минутку, сейчас всё пройдёт. Не могу до сих пор поверить, что мы на другой планете. И почему тогда пригодный воздух? И кто те люди, в храме? Что это за планета? Земля?
Артёму стало не по себе, едва вспомнил ту армию нечисти, на дне каменного мешка. Нет, только не Земля!
— Не думаю, – сказал он. – Во всяком случае, нет пока уверенности, что Земля. Надо разбираться.
— Стойте! – Мари подняла указательный палец. – Слышите? Мы не одни.
Салун ожил. Голоса, музыка, смех и ругань. Снаружи заскрипело, зацокало – все трое, не сговариваясь, подошли к окну, Мари отдёрнула шторы.
Люди – Артёма уже не удивили их наряды – точно, как в вестернах, люди в одежде времён Америки середины девятнадцатого века. Дикий Запад. Прогуливались, кто-то иногда проезжал – то в конной коляске, то верхом. Что за наваждение!
— Если я правильно понимаю его советы, не стоит смотреть им в глаза. Тогда не обратят внимания, – Мари посмотрела в глаза остальным. – Ортем? Командуй.
— Пошли, – Артём проверил, на месте ли кобура. Уж ей здесь точно никого не удивить. Вот только одежда… но должно сойти, не в пляжных костюмах. У Миранды домашние туфли, но выглядят вполне прилично, в таких здесь и по улицах можно ходить. – Держаться вместе, лучше за руки, в глаза не смотреть.
- - -
Внизу, у стойки, уже было людно – не протолкнуться. Артём, Мари и Миранда прошли к дверям без особого труда – никто не обращал на них внимания. Вокруг все говорили – но вслушиваться не хотелось, хотя язык казался понятным.
— Погодите, – Мари оглянулась, едва они вышли из дверей. – Нам нужна вода. Не знаю, как вы, а я уже пить хочу.
И, прежде чем её успели остановить, вернулась в заведение. Вышла через минуту, с увесистой серебристого цвета флягой в руке и вручила Артёму. Ого! Да там, поди, ведро воды вмещается, судя по весу!
— Погоди, сейчас пристегнём, – Мари поискала что-то на своём поясе, и вскоре флягу, за обе её ручки, закрепили за спиной Артёма – как рюкзак. – Нормально? Не бойся, я в глаза не смотрела. Представила, что я дома у себя и хочу взять с собой воды. И представь, так и сделали!
— Ты уверена, что там вода? – Артём посмотрел в её глаза. – Что её вообще можно открывать?
— Датчики молчат. Нечисти там нет, известных ядов тоже не нашлось.
— Ты когда успела проверить? – удивилась Миранда.
— У меня всё оборудование при себе, – Мари похлопала себя по запястью – по обшлагу. – Привычка. Никто и не заметил. Подождите! – и она вновь скользнула в двери салуна.
— Мне уже почти страшно, – прошептала Миранда. – Домой хочу. Что-то здесь неправильное, везде неправильное. Ненастоящее.
Мари вернулась почти сразу же.
— Идёмте, – указала она. – У меня таймер работает. Очередные тридцать три минуты будут минут через пять. Как раз дойдём.
— Зачем ты снова возвращалась? – поинтересовалась Миранда. – У меня мурашки по коже, не хочу туда снова.
— На лица посмотрела. Осторожно, не в глаза. Не обратили внимания? Я так и думала. Все мужчины вокруг – это Ортем, а все женщины – это мы с тобой. Примерно поровну. Возраст и всё такое разные, но точно говорю, там кругом одни мы. Ортем, у тебя камера включена?
Ещё бы. Это первое, что сделал – включил камеру, «глазок» которой выглядывает из кармана куртки, и проверил остальную телеметрию.
— Вот потом и посмотришь, убедишься.
— Не буду смотреть, – помотала головой Миранда. – Верю. Так что получается – нас скопировали? Взяли нас как образец, и скопировали?
Мари пожала плечами.
— Может, когда-нибудь узнаем. Что-то ноги стали быстрее уставать – у меня одной?
— Здесь сила притяжения немного сильнее, – напомнил Артём, поправив флягу за спиной. Плоская, удобная – как обычная карманная фляжка, только крупнее. Никогда такой не видел! – Вот он, круг.
— Теперь встаём все внутрь, берёмся за руки и ждём, – сказала Мари. – Марк Флавий бродил здесь один. В дневниках он писал, что с ним ещё двое или трое сюда попадали, но слушаться его не стали, и делись куда-то. Потом уже никто сюда с ним не соглашался.
— То есть здесь можем встретить наших охолов, – заключила Миранда. – Только этого не…
Вспышка. Они едва успели закрыть глаза, крепче схватились за руки. Вокруг стало тихо, сумрачно и прохладно.
- - -
В лаборатории оружейника стояли, глядя на экран его регистратора, лорд Тиберий Стоун, сэр Джеймс Батаник и доктор Арчибальд Ливси.
— Есть соображения, сэр Марцелл Катон? – поинтересовался лорд Стоун. – Одно я знаю точно: если сэр Ортем вернётся…
— Будем оптимистами, – перебил его оружейник. – Когда вернётся.
— Согласен. Когда сэр Ортем и его спутники вернутся, эту мелодию – эту песню – им лучше не исполнять. Может, это простое совпадение, но оба перемещения случились после того, как они её исполнили.
— Да, но на арене Колизея их не переместило, – возразил оружейник. – А там её исполнили трижды. Думаю, не всё так просто. И не забывайте: если верить запискам Марка Флавия, он один сумел выжить. Один – без помощи, без карты, безо всего. Репликатор он установил лет через пять после того, как построил себе убежище. Четырежды охолы сопровождали его – не доверяли, хотели проследить, куда это он отправляется – и только один вернулся живым – тот, что у нас в камере сидит, врач – и больше туда никто не совался. У сэра Ортема есть записи Марка Флавия, и есть помощницы. Будем надеяться на лучшее – а пока продолжим работать сами. Вкратце, сэр. Насколько я смог понять данные чёрных ящиков «Глубокого замка», последовательность команд на частоте нечисти начала отправляться по команде из ядра. Включена тем самым пультом, что был в нижней правой руке неизвестной нам формы нечисти.
— Как такое может быть? – осведомился лорд Стоун. – Нечисть запустила сигнал, который её же и уничтожил?
— Думаю, это «мёртвая рука», сэр, – указал оружейник на экран. – Сигнал был запущен, когда кнопку отпустили. Не нажали – отпустили.
— Получается, что нечисть нажала кнопку, а потом отпустила и запустила сигнал? – удивился сэр Джеймс, всё это время молчавший.
— Возможно. Или тот, кто нажал кнопку, в тот момент не был нечистью. Или там был кто-то ещё, чьих следов или останков мы не нашли. Точно не скажу, сэр. Сигнал, который подал Мишель Фурье, включил запасной вариант – выпустил яд в атмосферу.
— Но атмосфера там была пригодна для дыхания, – возразил сэр Джеймс. – Куда же делся яд?
— За семьсот лет успел деградировать, – заключил оружейник. – Точнее, за шестьсот тридцать, плюс-минус пять лет, это возраст останков Мишеля Фурье. Надо вычислять, но концентрация синильной кислоты в атмосфере убежища была не выше четырёх процентов. Со временем она превратилась в менее опасные соединения – пусть наши химики разберутся. Если хотите добрый совет, сэр Арчибальд, воспользуйтесь своим оптимизмом – поделитесь им с хозяйкой сэра Ортема, с его домочадцами. Им это не повредит.