— Конечно. Рада видеть вас в хорошем настроении, сэр Ортем!
И нет её.
— Держитесь, – Марина протянула руку. – Вижу, вы не хотите, чтобы я помогала. Просто возьмитесь, если нужно.
Да, это пригодилось. Ещё через три минуты Марина придирчиво осмотрела его – поправила, чуть-чуть, куртку, и всё.
— Вы расскажете нам? – Марина отступила на шаг. – Расскажете, что было в Иструме?
— Что смогу, – Вроде бы сэр Джеймс не говорил, что можно рассказывать, а что – нет. Будем полагаться в такой ситуации на здравый смысл. – А кому рассказать?
— Мне, – немедленно ответила Марина. – Лилии. Всем в доме, кто захочет. Расскажете?
— Конечно, если вечером буду свободен. Спасибо, Марина, – спохватился Артём. Надо было с этого начинать.
- - -
Язык не поворачивался назвать всех этих людей слугами. А как правильно? Домочадцы? Лилия успела пояснить, что, в связи с демографическим состоянием, люди сейчас живут большими семьями. Причём слово «семья» сейчас означает вовсе не то, что в том месте и времени, откуда Артём не так давно попал сюда. Тут скорее подойдёт слово «дом» в старинном значении – глава дома, все его родственники; все, кто работают или живут в его доме.
Тут не получится жить в соседнем доме и не иметь никакого представления о том, кто живёт рядом. Тут по-другому не выжить. В Риме, Лиссабоне и Лондоне, и в окрестных землях, примерно в радиусе десять таланов, жизнь ещё можно назвать спокойной. Восстанавливается производство, вновь создаются фермерские хозяйства. Удаётся даже вести научные изыскания; именно научным достижениям, по словам Лилии, люди обязаны, вероятнее всего, тем, что мужчин уже почти сто пятьдесят лет всего лишь в семь раз меньше. Тенденции были куда более пугающими. Но причина такого перекоса всё равно непонятна.
Артём насчитал четырёх мужчин и двадцать две женщины, пока завтракал – из тех, кто появились, поздоровались и расспросили, насколько позволяла ситуация и вежливость, как дела. Причём характерно: мужчинам всем за пятьдесят, а женщины почти все моложе сорока.
Пока не буду спрашивать, подумал Артём. По словам Лилии, это больная для всех тема. Не то чтобы нельзя обсуждать, но просто так трепать языком не стоит. Всё записано в книгах: огромная часть культурного наследия человечества выжила, что бы там ни произошло непонятно когда. По звёздам можно было бы понять, какой тут год, если это на самом деле Земля. Только вот не помню, как это делается. Стой, но ведь есть же компьютеры? Не может не быть, раз есть все эти чудо-аппараты. Нигде нет мусора: везде стоят, куда ни кинешь взгляд, урны. Так их урнами и величают – полностью перерабатывают в безвредные соединения всё, что туда ни положишь. При этом есть защита «от дурака»: если сунешь, по великому уму, руку в урну, рука не пострадает.
Медицина: ни у кого никаких признаков дряхлости. Люди живут, если удаётся пережить первые двадцать лет, лет сто двадцать – не очень долго, по словам Лилии: война продолжается. То, что сэр Джеймс назвал нечистью, всё ещё занимает большую часть планеты, но, как бы выразиться, дезорганизована. Если бы обладала достаточным разумом, был бы ещё вопрос, кто хозяин на планете. А так – человек с боями, но возвращает всё то, что уже успел некогда сделать своим. Медленно: такими темпами планету придётся освобождать не одно столетие. А что поделать?
Транспорт: дилижансы, и ведь у них в качестве генератора энергии стоит какой-то реактор. При этом радиации ноль. Мифический холодный термояд? Что-то ещё? Всякая мелочь: есть репликаторы. В этой части Лилия тоже попросила не сильно трепаться, но основные предметы люди получают автоматически, и сами репликаторы тоже удаётся воспроизводить. Отлично, то есть человечество успело освоить так много новых технологий, что не соскользнуло назад, в каменный век, после не очень понятной пока катастрофы.
И люди: никогда рядом с ними не было так спокойно. Там, у себя, когда пользовался общественным транспортом, Артём физически ощущал неприязнь, чуть ли не ненависть вокруг, и общую нездоровую атмосферу. Человек человеку – волк. А здесь не так. Здесь один не выживет. Может, оттого они и здороваются словами «Вам помочь?» Причём это не просто слова. Что говорят, то, буквально, и имеют в виду.
— Войдите! – отозвался Артём, когда в дверь постучали. Интересно, кто застелил кровать? До сих пор неловко – профессию сам не выбирал, досталась непонятно откуда. Заслуг особых за собой не чувствует: в конце концов, ту деревушку, Иструм, освобождала рота сэра Джеймса. А относятся почтительно, хотя и без подобострастия.
Он обнаружил, что они обе стоят перед ним. Лилия и Марина. Что за наваждение! Поутру Марина, точно помнит, казалась черноволосой. А сейчас – они обе светловолосые. И почему казалось, что Лилия неотличима лицом от Инги? Вот Марина – да, практически сестра-близнец. Что творится с головой?
— У вас сегодня две помощницы, сэр Ортем, – Лилия улыбнулась, но глаза её оставались неулыбчивыми. – Хозяйка дома приказала Марине помогать вам во всём.
— Это правда? – Артём посмотрел на Марину. Они удивились. Обе.
— В моей… там, в прошлом, такой вопрос – просто оборот речи, - пояснил Артём, начиная чувствовать себя неловко. Ведут себя так, словно он прямо сказал: «да врёте вы всё!»
Девушки переглянулись и улыбнулись, неловкость прошла.
— Конечно, – подтвердила Марина. – Вы сможете найти, чем занять нас обеих?
Лилия рассмеялась и взяла Марину за руку. Взглядом пояснила – да, сможет.
— Вас ждут сегодня в «Пьяном драконе», сэр Ортем. Простите, что перебила – ваша рота будет там вся сегодня к полудню. Через два с четвертью часа.
— Вы проводите меня? – посмотрел Артём в глаза Лилии. Та кивнула.
— Можно попросить вас подождать у выхода?
Лилия ещё раз кивнула, улыбнулась по очереди им обоим – и нет её. Дверь затворилась бесшумно.
— Марина, кем вы обычно работаете?
Замешательство на её лице. Видно, очень уж странно звучит вопрос.
— То есть, чем занимаетесь чаще всего?
— Книгами. Мы обнаружили недавно две старинные библиотеки, я помогаю разобраться с ними.
— Отлично! А можно попросить вас подобрать самое интересное из современных книг?
— Конечно. А какие именно?
— Научные и художественные. Если есть художественные.
— Есть. У меня самые известные номера телефонов за последние два века.
Стоило большого труда не рассмеяться, и тщательно скрыть изумление. Видимо, Марина поняла его взгляд правильно.
— Телефоны пишут и читают, для других людей, художественные книги, сэр Ортем. Номером называются самые популярные книги. Обычно они свои и читают. У нас работает пять телефонных линий. Знаете, многим нравится слушать.
— Понимаю, – покривил Артём душой. Чёрт побери, как они успевают? Вроде бы вечно воюют, куда ни кинь – везде опасности и всё такое, а у них пять чтецов, готовых порадовать интересными книгами! – А то, что читают глазами? Можно, я сам прочту?
— Конечно. Что именно вам выбрать?
— Из наук – последние публикации по всем наукам. А из художественного – предложите что-нибудь на ваш вкус. Там, в той жизни, я любил читать книги и слушать музыку.
Марина рассмеялась, и Артём вздрогнул. Её смех – у Инги звучит точно так. Чёрт побери!
— Простите, сэр Ортем, – спохватилась Марина. – Не хотела вас задеть. Я понимаю, вы просто говорите не те слова. Такое часто бывает с дросселями. Когда вам нужны книги?
— Вернусь из «Пьяного дракона» – и сразу сяду читать, если других дел не будет.
Марина покивала. «Марина» – «морская», подумал Артём. То ли показалось, то ли Лилия говорила – имена сейчас просто так, от нечего делать, не дают. Имя обычно многое говорит о человеке. И очень часто люди меняют имя, как только становятся совершеннолетними. Вот так.
— Удачного дня, сэр Ортем! Здравствуйте!
— Здравствуйте, Марина, – вполне искренне пожелал Артём. Чёрт побери, так и не успел ещё привыкнуть, что здесь это слово говорят в качестве формулы прощания.
- - -
Он ни слова не сказал Лилии – куда хочет, зачем – но она привела его в «заведение» – кафе, или как его сейчас называют – оно же место общения и культурного досуга вообще. В Риме есть кинотеатр, припомнил Артём, и театр. Во дают, что ещё сказать! В любой момент может начаться что-то подобное битве за Рим – когда буквально из-под ног вырывается на свободу эта их ужасная нечисть – а люди живут так, словно век уже здесь находятся, и ещё век спокойно проживут. Не беспокоятся о том, что не в их власти. Просто живут.