— Этот вот, — Илья указал на Дена мечом, — со своими братцами напился и в лес забрел. У богатырского состава тогда вылазка была за нечистью местной, вот мы на них и наткнулись.
— Тут еще надо разобраться, кто и на кого наткнулся, — фыркнул Кощин. — Не только наше трио было пьяным, ты со своими дружками вообще в зюзю был. И это Попович предложил белок напоить.
— Но заколдовывали-то вы! — возмутился богатырь, изрядно покраснев.
— Не спорю, но зверье выбирали вы. Я хотел волков поить.
— Так! — остановила я парней. — То есть вы, злодеи и богатыри, напившись, пошли спаивать несчастных зверьков. Живодеры!
— Не все так плохо, Васенька, — захохотал Леший. — Они же только разумных споили, а вот те уже решили собратьев обрадовать.
— Белки спаивали белок? — уточнила я.
Ден резко замер. Я сосредоточила свое внимание на нем. Вблизи он казался таким неестественно красивым, что захотелось побыть дурой и получить еще один урок. Нервно сглотнув, отвела взгляд.
— Смотри на меня, — хрипло прошептал злодей.
Посмотрела, облизнулась и захотела отвернуться. Но под красными глазами не смогла. Кощин прижался щекой к моему лбу. Он стоял так с минуту, пока я неосторожным движением не прикоснулась к его шеи губами.
Я всего-то вздохнула, неосознанно проведя кончиком носа по его шее, а его руки уже сжали меня в стальные тиски.
— Я могу повториться, но… Вася, — с придыханием произнес Ден.
— Надо… Спасти Прекрасную, — напомнила я и шепотом добавила:- На нас смотрят, так что выключай Казанову. Катя не одобрит.
Коша усмехнулся и, протяжно вздохнув у меня над ухом, продолжил путь.
В мертвом молчание, мы дошли до большого черного, явно побитого жизнью дуба. На вершине этого нечто сидел лысый мужичек, татарской внешности одетый по всем традициям украинских казаков. Улыбнувшись нам золотыми зубами, мужик свистнул да так, что Леший в Илью отлетел. В ушах зашумело, поднялся сильный ветер.
Я уже вцепилась в Кощина, ждала, что и нас откинет также, но мы стояли на месте. Ден даже не шелохнулся. Подол платья стал разлетаться, демонстрируя ноги и даже белье. Почувствовав пошлый взгляд со стороны Ильи, я завизжала, что есть мочи.
Ветер утих тут же! Мужик, зажимая уши, свалился с дерева.
— Молодец, Васька! — выдал Леший, вскакивая на ноги. — Настоящая Баб-яга!
Хранитель леса, отобрав у богатыря меч, понесся на неизвестного свистуна. Мужик взвыл, но не встал. Наверное, все кости переломал, падая. Даже жалко его стало. Хотела уже на Лешего крикнуть, но Илья меня опередил. Меч отобрал и скрутил сначала Лешего, потом и мужика.
Кощин поставил меня, но от себя не отпустил. Одернул мою юбку, разгладил складочки, стараясь не встречаться со мной взглядом, но не отпустил.
— Денис, — тихо позвала я.
Даже не посмотрел на меня и руку с моей спины убрал. Мой бедный мозг всего за секунду прокрутил в себе столько, что я почувствовала себя виноватой перед Деном во всех смыслах. Я уже хотела отойти от него, раз ему так противно, но он не дал. Прижал к себе, зарывшись носом с мои волосы.
— Вася, я очень тебя прошу, — проговорил Коша в мою макушку. — Умоляю тебя. Чтобы сейчас не происходило, чтобы я не делал, чтобы не говорил, не обращай на это внимание. Стой за мной и молчи, это единственное, о чем тебя прошу.
Не обнять в ответ я не смогла. Почему-то не смогла… Он заботится обо мне, понимает, что я буду возмущаться и требовать честности, боится напугать, нагрубить, задеть за живое.
И мне бы стоило задуматься. «Как насчет того, чтобы стать моей?»- спрашивал он. Тогда у меня возникло возмущение, а сейчас запряталось желание стать… стать его. Но это все неправильно…
— Коша, — чуть отстранилась я. — Кто я для тебя?
Ден замер.
— Враг? Знакомая? Подруга? А может любимая девушка?
Мое последнее предположение вызвало у парня недоумение, и он еле заметно напрягся. Наверное, я бы даже не заметила это, если бы не стояла в непосредственной близости.
— Ты можешь мне точно ответить? — я посмотрела Дену прямо в глаза. И те были карими, привычными мне, но в тоже время они уже казались мне чужими. Быстро я к красному цвету привыкла.
— Ты не можешь, — прокомментировала я молчание. — Пока ты не определишься, то не смей ждать от меня чего-то. Я буду делать так, как я хочу.
И я отступила, отошла от него c тихой надеждой, что он что-то скажет или не отпустит. Но его руки скользнули по моим и отпустили.
Глотая собственное разочарование и подступающие не с того, не с чего слезы, я пошла за Денисом, который обошел меня и направился к остальным.
Илья не был бы богатырем, если не смог скрутить кого-то. Леший, конечно, выпутался и от Муромца подальше на дерево забрался, а вот незнакомый индивид связанный своей же рубахой, брыкаясь, сидел на земле.
— Разбойники! Нелюди! — кричал неизвестный мужик, картавя. — Бабу на меня натравили! Знаете же что у меня тонкий слух!
— Она всего-то крикнула, — отмахнулся Лешик. — И вообще тебе ее бабку опасаться надо.
— Это еще с чего?! Чтобы я, Соловей, да какую-то там старуху опасался! — продолжал возмущаться связанный.
— Вот прилетит ее бабка к тебе в ступе, да как надает метлой по наглой морде, так снова пойдешь зубы новые ставить.
Соловей застыл, выпучив глаза и уставившись на меня. Кощин почти сразу встал между нами, но я это дела пресекла и вышла вперед, раздражаясь.
— Внучка Яги Властиславы? — испуганно спросил разбойник.
— Ее самой, — подтвердила я. — И характер у меня в бабушку.
Мужик совсем поник и, кажется, утратил веру в хорошие.
— Где Василиса Прекрасная? — прямо спросил Ден.
— А тебе-то какое дело, Денис? — Соловей совсем растерялся. — Ты тут же вроде эту воруешь.
«Эта», то есть я, начала злиться не по-детски, на языке уже крутились бабушкины слова, но я держусь.
— Я еще не настолько чокнутый, чтобы воровать внучку Властиславы, — усмехнулся Ден. — И не настолько дурак, чтобы уводить из-под носа этой самой внучки объект ее работы. Так что я повторюсь. Где Прекрасная, Соловей?
— Я ее не крал, — усмехнулся сказочный разбойник. — Даже пальцем не тронул.
— А ну, не ври, вражина! — Илья замахнулся мечом.
— Смотри, Соловей, если врешь, то против тебя все болота пойдут. Конфликт с Властиславой никому не нужен, — начал угрожать Леший.
Ден, тихо рыча, стал надвигаться на сказочного разбойника, а я потеряла ко всему всякий интерес. Помниться мама в сказках говорила, что из Соловья честного слова не выбить даже через грубую силу.
Пока сказочные мужики вели себя, как не сказочная гопота, я обошла дуб по кругу, ничего не обнаружив, но зато исколов ноги. Потеряв надежду, села на один торчащих корней.
И на что я только надеюсь? Я только попала на Треху, а уже влипла. Кощин прав, ничего я об этом мире не знаю, совсем. Но ведь я как-то до сюда добралась. Скорее всего, это из-за наглости присущей всему Ягинскому роду и чисто моей семейке. Чем больше узнаю про свою бабушку, тем большее ее боюсь и обожаю. Это ж как надо всех запугать, чтобы все настолько боялись ее разозлить. Представляю какай ягой была моя мама. И как только отец в нее влюбился? Хотя это же Треха, тут все не как у нормальных современных людей.
Поджав колени к груди, стала бдеть в лес, а там… Темнота, вот просто ничего не видно, даже жутких глазок, которые мне везде мерещились. Я стала примеряться и так, и этак, но ничего. Вот просто темнота и все.
Обошла дерево, встала с противоположной стороны. Тут и глазки, и деревья кажутся страшными монстрами, и вообще бежать к Дену под бок хочется. Пошла обратно. И все же не нравиться мне эта темнота, не естественная. Снова стала примеряться, даже пальцы сложила квадратиком, как фотографы.
— Че она там делает? — раздался возмущённый голос Соловья.
Ден глянул на меня, на темноту, потом на Солосья.
— А сын твой где? — раздраженно спросил Кощин.