Последним паромным рейсом переправились на северный берег. Стало темнеть. И дальше – пятнадцать километров до деревни Щелейки – пешком, ночью.
Между прочим, Свирь представляет собой естественную границу между Русью и Карелией, и эта граница не совпадает с административной линией, разграничивающей Ленобласть и Карельскую республику. Дореволюционная граница между Олонецкой и Новгородской губерниями проходила как раз по Свири, и это разделение осмысленно. Севернее Свири даже деревенские избы совсем другие – суровые, массивные, в шесть-восемь окон по фасаду, на высоком подклете, образующем по сути дела целый этаж.
Было, наверно, два часа ночи, когда из-за леса, из-за поворота дороги тёмной массой выдвинулся первый дом деревни. Вынырнула луна, яркая на чёрном августовском небе; и в загадочном освещении ночного светила вдруг явилось нам пятиглавие щелейкинской церкви. Церковь эта построена была в XVIII веке и освящена во имя святого Димитрия Солунского Мироточивого. Форма её необычна, замысловата. Стоит она посреди деревни, в стороне от Онежского озера, которое хоть и чувствуется, но не видится. Место почти закрытое, кругом избы и деревца, и церковь выступает из их массы так органично, как на опушке невысокого лесочка – пень, поросший грибами. Восьмерик, составляющий основной объём её, увенчан изящным пятиглавием, поставленным на четыре так называемых «бочки» – полуцилиндрические конструкции с килевидным заострением сверху. С запада пристроена колокольня, соединённая с храмом переходом-мостом на уровне второго этажа. Всё это придаёт строению, довольно-таки приземистому, некую воздушность, даже что-то такое легкомысленное… Ну, это всё удалось разглядеть днём, а в лунном ночном освещении видно было только загадочное, сказочное.
Днём, к сожалению, разгляделось и другое. Церковь, хотя и реставрирована лет сорок назад, нуждается уже в ремонте. Крест упал с центральной главки; разрушились скосы кровли над алтарём, и от затекающей воды брёвна верхних венцов начали гнить. Похоже, что это мало кого интересует. Народ в Щелейках тихий и довольно-таки доброжелательный, но большинство приезжает только на лето; о церкви мало что знают – такое впечатление, что ни её прошлое, ни её будущее здешних жителей не волнует. В деревне, рядом с новенькими домами, осталось несколько разваливающихся заброшенных изб. В одну из них мы зашли – и чего только там не нашли. Среди мерзости запустения валялись отлично сплетённые берестяные туески, калиты, деревянная прялка, остатки старинной домашней утвари, по которой плачут городские музеи народного быта. А рядом, за новеньким штакетником – кипит жизнь, чай пьют на современно застеклённой веранде, мангал рядом стоит, авто «ауди» фырчит у ворот. Номера – карельские: хоть Щелейки и принадлежат административно к Ленобласти, но связей здесь больше с Петрозаводском (до него 80 километров, а до Питера – 400).
Облака над Онежским озером начинают розоветь. Берегом, по камушкам, по заболоченному лесу добираюсь я до старого маяка. Мыс, огромные камни, о которые шмякаются волны – настоящее море! За мысом – прекрасный песчаный пляж, и ни единой живой души до самого горизонта. От развалин маяка идёт дорога: одним концом на Щелейки, другим – в сторону Гимреки, до которой примерно километров шесть. Красивая дорога и вкусная: кругом малинник. Думаю, что это – старая дорога, которая существовала тогда, когда ещё не проложили современную грунтовку Вознесенье – Петрозаводск. Думаю так потому, что именно с неё открывается на подходе к Гимреке прекрасный вид на церковь Рождества Богородицы Гиморецкого погоста. XVII век.
Церковь – удивительна. Стоит на холме над деревней; вернее, не стоит, а летит, устремлённая в космическую бесконечность. От неё видна даль леса и озера, и она сама видна отовсюду. Очень высокий сруб центральной клети, на нём очень высокий шатёр, увенчанный главкой с крестом. Это всё – какое-то немыслимо высокое: космическая вертикаль. Рядом – огороженное старинной оградой маленькое кладбище; колокольня стоит отдельно. Всё – в хорошем состоянии, не только реставрация видна, но и мелкий повседневный ремонт. Как выяснилось из разговоров с местными жителями, церковь действует, хотя батюшки своего нет: приезжает по праздникам из Подпорожья. Он и в Щелейках служит, но там совсем редко. Постоянных прихожан мало, и содержать сразу два храма – тем более уникальных охраняемых памятника – средств не хватает.