Росальба с грустной улыбкой кивнула:
— Да.
В итоге мы с Эзерином в назначенный час взошли на борт большого грузового корабля. Нас встретил сам капитан. Почтительно приветствовав, сказал, что для него честь оказать услугу близким друзьям господина Лейхандера.
Нам предоставили маленькую каюту, в которой имелись лишь стол, умывальник и прикрученная к переборке двухъярусная кровать. Большую часть плавания я провел в ней. Отец пытался вытащить меня погулять по палубе, но я упорно отказывался. Вид моря время от времени служил триггером, запускавшим чужие воспоминания. Вдобавок я хандрил. Конфликт между желаниями и возможностями выливался в раздражительность. И ближе к завершению плавания я с нетерпением ждал момента, когда все, в конце концов, прекратится.
Глава 29
Путь к месту назначения занял чуть больше двух недель: в отличие от пассажирского парохода, грузовое судно летело на всех парах, не заходя в каждый островной порт.
Кахолаве появился на горизонте в первой половине дня. А около четырех, мы с Эзерином сошли на берег.
— В прошлый раз мы останавливались в гостинице «Тапалоа», — сообщил отец, когда мы пробирались сквозь толпу на пристани. — Оттуда нас доставили в… на место. Попробуем сделать так же и теперь…
Гостиницу, деревянное двухэтажное здание, видавшее лучшие времена, мы нашли без труда. А вот дальше начались сложности.
— Прозтите, заэр, мезт нет, — заявил портье Эзерину.
Я недоверчиво осмотрелся. В гостинице стояла такая тишина, что было слышно жужжание мух, круживших в пустом лобби.
— Совсем нет? — отец тоже не поверил служащему.
— Зовзем, — не моргнув глазом, ответил портье. — Прозтите.
— Идем, Виктор, — подхватив чемодан, Эзерин направился к выходу.
На улице махнул рукой, подзывая коляску. Покуда лошадка, опустив голову, неторопливо трусила к нам, сказал:
— По большому счету, гостиница не столь значима. Важнее отыскать человека, что выступает посредником между теми, кто нам нужен, и просителями.
Я обратил внимание, что там, где нас потенциально могут услышать посторонние, Эзерин избегает упоминать ловцов духов.
— Кто он? И как его найти?
Коляска подъехала, мы уселись.
— Отвезите нас в какую-нибудь приличную гостиницу! — кинул отец вознице.
Тот тряхнул вожжи, заставляя понурую лошадь сдвинуться с места.
— Его зовут Солей, — склонившись ко мне, вполголоса сказал Эзерин. — В прошлый раз мы встретились по предварительной договоренности в одном кафе. Начнем поиски оттуда.
* * *
Ночная жизнь на Кахолаве производила странное впечатление.
С одной стороны, все эти разноцветные фонарики, убогие кафе и бары, простенькая музыка, слонявшиеся в полумраке туристы и островитяне, резкие запахи еды, выпивки и пота наводили на мысли о каком-то большом деревенском празднике. Даже в самом захудалом черноморском поселке вечерами можно отыскать местечко веселее и цивилизованнее.
С другой, все это выглядело удивительно уютно. Не трудно прийти, скрываясь в тенях. Перекусить, не опасаясь привлечь чье-то внимание. Выпить кружку пива…
Я покачнулся от нахлынувших образов.
Площадь, похожая на эту. Стол. Грубая керамическая тарелка с жареными на углях свиными ребрами, блестящими от жира и соуса. Не очень чистая стеклянная кружка, до половины наполненная бледно-коричневым напитком. Симпатичная островитянка с пышной прической, склоняющаяся ко мне…
— Сын? — обеспокоенный голос Эзерина вернул меня назад. — Опять?
— Уже прошло, — я вытер вспотевший лоб. — Не волнуйся.
Отец провел меня в дальний конец площади. Мы уселись за свободный столик в самом, на мой взгляд, темном и грязном заведении. Спустя несколько минут к нам подошел пожилой абориген.
— Приветзтвую, гозпода, — он чисто символически обозначил поклон. — Чего желаете?
— Мне — вина из ореха ковау, — небрежно сказал Эзерин. — И фруктовый сок для мальчика.
Официант ушел. Мы в молчании ждали. Отец выглядел расслабленно, но я заметил, что он постоянно внимательно озирает пространство перед нами.
Минуты через четыре официант с тихим стуком поставил на стол два высоких толстостенных стакана. В одном плескалась что-то светлое и мутное. В другом тоже мутное, но темное.
Эзерин протянул аборигену пару монет:
— Сдачи не нужно.
Что-то невнятно пробормотав, официант удалился.
Подвинув к себе стакан со светлой мутью, Эзерин продолжил наблюдать за происходившим вокруг. Я взялся за второй. Понюхал. Пахло чем-то фруктовым.
— Это можно пить? — поинтересовался я.
Не прекращая обшаривать взглядом темную площадь, отец кивнул:
— Соки здесь неплохие. Хотя, конечно, в прошлый раз мы пробовали их в более пристойных местах.
Я осторожно пригубил напиток. На мой вкус, он был слишком приторным.
Мы проторчали в кафе около полутора часов.
— Похоже, старый пароль не сработал, — негромко сказал Эзерин. Помахав рукой, подозвал официанта. — Вы знаете человека по имени Солей?
— Впервые злышу.
Отец положил на стол купюру:
— Это крупный, полный мужчина средних лет. Белый, как мы, но говорит, словно островитянин.
— Не взтречал, — коротко ответил официант.
На столе появилась еще одна банкнота.
— Мне показалось, он время от времени заглядывает сюда.
— Должно быть, вы перепутали, хаку. Прозтите, мне нужно работать, — даже не попытавшись изобразить поклон, абориген отошел.
— Что ж, — проговорил Эзерин, пряча деньги обратно в бумажник, — Похоже, сегодня мы тут ничего не добьемся.
Оставив на столе полные стаканы, мы покинули кафе.
* * *
На другой день мы пришли в злачный район пораньше. Побывали в разных заведениях, разглядывая барменов, официантов и особенно — гостей. Эзерин при каждом подходящем случае расспрашивал работников и посетителей о Солее. Большинство не понимали, о ком идет речь. Трое или четверо, как мне показалось, были знакомы с толстяком. Но все как один, утверждали, что в жизни не встречали нужного нам человека.
Выходя из очередного бара, отец задумчиво сказал:
— Попробуем еще один вариант. Если не выйдет… что ж, придется немного нарушить закон.
— Что ты имеешь в виду? — не понял я.
Эзерин попытался отделаться шуткой, но я не отставал. В итоге он признался, что планирует с пристрастием допросить одного из врунов в приватной обстановке.
— Если до этого дойдет, — с каменным выражением лица промолвил отец, — я сделаю все сам. А ты подождешь в гостинице… И не спорь со мной.
Пока мы пересекали площадь, огибая прогуливавшихся людей и ныряя из теней в неяркие пятна разноцветного света, я размышлял, как далеко может зайти Эзерин в заботе о сыне.
Увидев знакомое кафе, я предположил, что мы снова будем расспрашивать работавшего там мужика. Но у отца оказался иной замысел. Он уселся за столик в заведении поблизости. Когда к нему подошел официант, попросил принести напитки. Дождавшись заказа, заплатил, дав щедрые чаевые. И спросил:
— Не знаешь, куда делся парень из соседнего кафе? Крепкий, около тридцати лет на вид, из местных. Я должен ему сотню… кое за что. Специально зашел, чтобы отдать. А там какой-то незнакомый работник…
Услышав о деньгах, официант заметно оживился:
— Вы, хаку, должно быть, говорите про Хунапо? Он время от времени подрабатывает в разных варекаи, не только у зозедей.
— Варекаи?
— Мезто, где едят и пьют.
— Благодарю, — Эзерин положил на стол мелкую купюру. — Как бы мне его отыскать? А то я вскоре вновь отплываю, а когда вернусь — неизвестно. Бедняга Хунапо может остаться совсем без денег.
Ловко подхватив банкноту, официант пожал плечами.
— Мне жаль, хаку. Хунапо — не позтоянный работник. Кто знает, когда и где появится… Но вы можете поизкать его в Ипу Ваина — «Винном кувшине». Это маленький бар на зозедней улице. Хунапо туда чазтенько заглядывает.