И под эти его слова Рома наконец выломал дверь. Окруженный столбами пламени, он вывалился наружу с криком освобожденного человека. Артем победно вскинул руки вверх:
— Рома! Ты свободен!!
И он начал поливать стены сарая пеной из заранее приготовленного огнетушителя. Лежа на земле, Рома наблюдал за его действиями. Спросил:
— А это зачем?
— Так, страховка, — объяснил Артем. — Приготовил на случай, если бы ты оказался еще большей жертвой, чем казался.
— Я не жертва! — заявил Рома.
Артем кивнул:
— Больше нет. Возвращайся на работу и получай свое долгожданное повышение. Никакого сарая больше не существует.
Они вдвоем смотрели на догорающие доски.
— Я на эту работу все равно не вернусь, — неожиданно сказал Роман. — Я ее ненавижу. Не знаю, что буду делать, но только не это.
— Правильно! — одобрил Артем.
— А еще пойду брату наваляю. За все.
— А вот этого не стоит делать.
— Почему? Надо прощать, да?
— Нет. — Артем покачал головой. — Просто если он слесарь в автосервисе, скорее он тебе наваляет.
Рома улыбнулся…
…Обратно в город Артем ехал на электричке — он считал, что Рома в нем больше не нуждается, и должен насладиться одержанной победой. Тут на телефон ему пришло сообщение от Леры. Она прислала фотографию — на ней были три чемодана с вещами мужа, а еще сообщение с тремя огнями. В ответ он также послал ей эмоджи с огнем.
И спустя некоторое время они стояли на пирсе, который Лера указала ему в своем сообщении. Стояли и смотрели, как посреди озера горит лодка. В лодке стояли три чемодана…
Глава 7
Супруги Алексей и Алина занимались сексом. Точнее, Алексей занимался, а Алина при этом вроде присутствовала — во всяком случае ее лицо ничего не выражало. Затем на ее лице появилось отвращение, она столкнула с себя мужа:
— Подожди! У меня что-то живот…
Алексей в раздражении встал.
— У тебя все время что-то болит.
— Правда болит! Голова раскалывается.
— Только что живот был! А что еще? Нога, сердце, печень?
— Давай не сейчас, — предложила Алина. — Просто поспим, ладно?
— А когда будет «сейчас»? — спросил Алексей и вышел из спальни, хлопнув дверью.
…Артем вышел из офиса вместе с Матвеем и указал ему на табличку над дверью:
— Мы с тобой закрыты на учет, так что табличку лучше снять.
— Понял, — сказал Матвей и пошел за отверткой.
Он уже начал снимать табличку, когда в коридоре появились клиенты — Алексей и Алина.
— Простите, а психолог Стрелецкий здесь принимает? — спросил Алексей.
— Психолог Стрелецкий временно не принимает, — ответил Матвей. — Позвоните через пару дней.
В этот момент из офиса вышел Артем. Алексей обратился к нему:
— Вы психолог? Нам помощь нужна. Нам вас знакомые рекомендовали. Может, возьметесь?
Артем внимательно посмотрел на обоих супругов. Отметил энергию Алексея и подавленность Алины. Сказал:
— Меня временно лишили права на работу. И проблема не у вас, а у вашей жены. Вы ее силой притащили. А нельзя помочь тому, кто этого не хочет.
И он направился к лифту. Но Алексей не собирался сдаваться. Крикнул вслед психологу:
— Не обязательно же здесь принимать! Приходите в наш зоосалон. Малая Грузинская, 20! Мы там до восьми вечера. Может так, без договора. Я заплачу!
Но тут двери лифта закрылись, и Артем уехал.
У него был повод не задерживаться с новыми клиентами — он спешил на заседание той самой комиссии по этике. Заседание проходило в одной из университетских аудиторий. За преподавательским столом восседала комиссия — несколько пожилых мужчин и женщин, среди которых выделялась председатель комиссии — Тамара Гинзбург. Здесь же находился и профессор Завьялов. Сбоку, у окна, сидел Александр Андреевич. Артем сидел в первом ряду большой аудитории.
— Прошу не относиться к этому заседанию как к какому-то судилищу, — сказала Гинзбург, открывая заседание. — Мы не собираемся никого расстреливать или клеймить позором. Наша задача — установить, представляет ли деятельность Стрелецкого-младшего опасность для клиентов. На кону репутация всего сообщества, а не только ваша, молодой человек.
Она повернулась к Александре, даме средних лет, и сказала:
— Ну что, начнем с хорошего?
Александра кивнула и заговорила:
— Я, честно говоря, не понимаю, в чем суть претензий. У нас есть международный опыт. Есть Фарелли, есть Брандсма. С 1963 года провокацию, как метод, вполне легально преподают в институтах. Вопрос не в том, хорош этот метод или плох, а насколько он эффективен в этом конкретном случае. Если господину Стрелецкому удается получить результат с таким подходом — тогда почему нет? А то у нас некоторые коллеги годами элементарную проблему заговаривают…