— Твои губы как бархат. Не своди с меня своих прелестных глаз, пока я кормлю тебя своим...
Внезапно он отпустил меня, и я с облегчением упала на пол. Он выглядел разъяренным, когда застегивал брюки, и я заметила, что он хромает. Я задалась вопросом, почему. Слишком много наркотиков, наверное.
Он наклонился и прошептал мне на ухо:
— Однажды мы встретимся снова. И закончим то, что начали здесь. Обещаю. — Он лизнул мою щеку и завершил поцелуем. Мне хотелось вырвать.
Больной сукин сын.
У меня чертовски кружилась голова, но все-таки я заметила мужчину в углу. Как только он увидел, что я смотрю на него, отвернулся от меня. Я заметила татуировку за его ухом, но не смогла ее разглядеть.
— Вышвырни ее через черный вход, — это все, что я услышала, прежде чем меня подняли и вынесли через заднюю дверь. Жилистый мужчина швырнул меня на тротуар; я приземлилась на локти, но стерла в кровь, когда кожа коснулась асфальта.
Боль пронзила меня насквозь, но я была рада этому. Все было лучше, чем то, что ожидало меня там.
Я лежала неподвижно и смотрела на телефонные провода, казалось, целую вечность. Мне было страшно пошевелиться. Кровь потекла мне в рот, но отдаленный звук лопастей вертолета заставил меня подняться на колени. Что, если они вернулись?
Когда я кое-как поднялась на ноги, поковыляла обратно к своему дому. Было дикое желание расплакаться, но не хотелось привлекать к себе еще больше внимания. Мой губы были похожи на бейсбольный мяч, бедро от падения ныло, локоть пульсировал; я была уверена, что на нем остались камушки и грязь. Промывать его будет сущим адом.
Еще немного. Почти на месте.
Девушка, которую я узнала с восьмого этажа, подбежала открывать дверь. Я видела ее пару раз с дочерью, и она казалась довольно милой.
— Какого черта? Ты в порядке? — Я кивнула и направился прямо к лифту. Она вошла следом и встала рядом со мной, затем нажала кнопку своего этажа. — Пойдем ко мне. У меня есть аптечка.
Мой подбородок начал дрожать от непролитых слез, но я держала себя в руках. Она обняла меня, но ее прикосновения заставили меня лишь я вздрогнуть.
— Ты выглядишь так, словно сейчас упадешь в обморок. Я просто пытаюсь удержать тебя в вертикальном положении, хорошо?
После долгого пути к своей двери, она отперла ее и помогла мне войти.
Она усадила меня на стул и исчезла, оставив одну в своей гостиной, заваленной детскими игрушками. Я вытащила из-под себя мягкую игрушку и бросила ее к остальной куче. Она вернулась с коробкой в руках.
— Я Хейди, а ты... — Она ждала.
— Тесс, — прошептала я распухшими губами. Я поморщилась от боли.
— Мне нравится твое имя. — Она осмотрела мой локоть, затем принялась за работу, обрабатывая раны. — Подожди. — Она направилась на кухню и вернулась с бутылкой воды и тремя большими овальными таблетками, двумя красными и одной белой.
— Знаю. — Она уловила мое колебание. — Но просто доверься.
Мне было так больно, что уже было все равно. Я бросила их обратно в воду. Ой. Мне было трудно пить из горла, но я это сделала. Хныкая, я все-таки проглотила эти таблетки.
— Твой порез на локте просто ужасен. Я еще раз промою рану и нанесу полиспорин11, а затем наложу повязку. Тебе правда лучше обратиться к врачу, но так как ты пришла сюда, а не в скорую, то, видимо, не будешь этого делать.
Я покачала головой. Страховки у меня не было уже давно.
После того, как моя рука была перевязана и обезболивающее начало действовать, я расслабилась и почувствовала, как веки закрываются.
— Твоя губа сильно опухла. Приложи этот пакет со льдом к лицу. Я уложу тебя на кровать. Там тебя ждет подушка и одеяло. — Она говорила спокойно и двигалась осторожно, что было приятно, поскольку каждый раз, когда она прикасалась ко мне, я вздрагивала. Мне не нравилось, когда я теряла контроль над ситуации. Особенно в присутствии незнакомцев. Я закрыла глаза, когда она взяла инициативу в свои руки, нежно прижимая пакет к моему лицу.
Успокойся, Тесс. Она лишь проявляет дружелюбие. Последовав собственному совету, я расслабилась и погрузилась в сон.
Как бы хотелось, чтобы Брик был сейчас здесь.
***
Солнечный свет проникал сквозь жалюзи, отчего головная боль только усиливалась. Внутри моего черепа продолжал настойчиво бить барабан. Просыпаться было неприятно. Зрение было затуманено, но я смогла разглядеть таблетки, лежащие на столике, а рядом с ними — свежая бутылка воды. Таблетки были другими, на этот раз поменьше. Я выпила их и снова заснула, но уже крепче.
Когда я проснулась снова, солнечные лучи проникали в гостиную уже с другой стороны. Игрушки собраны и теперь были свалены в одну кучу в углу.
Я пошевелилась, чтобы удобнее сесть, и почувствовала, как сильно болит тело. На меловой доске ее дочери была оставлена записка.
Пришлось уйти на работу. Пожалуйста, закрой дверь и оставь ключ на столе. У меня есть запасной.
Я взглянула на часы и увидела, что уже 16:45. Черт! Я очистила доску и написала ответное сообщение.
Спасибо. Я твоя должница. Квартира 10G — Тесс.
Оставив ключ на столе, я захлопнула дверь и помчалась к себе. Я старалась быстро принять душ и переодеться, затем взглянула в зеркало.
Черт!
У меня не было времени, чтобы скрыть синяк в уголке рта. Моя губа треснута и уже кровоточила. Из-за всех сил я старалась как можно лучше скрыть его косметикой, но порез скрыть было невозможно. Я выглядела ужасно и чувствовала себя еще хуже. Я хотела сослаться на болезнь, но я уже была на мушке у Триггера. Я переоделась в короткие черные шорты и красную шелковую рубашку без рукавов. Было слишком жарко для свитера. Я расстегнула три верхние пуговицы, надеялась, что люди будут пялиться на мое декольте, а не на лицо или руку. У меня дрожали руки, когда я продевала серебрянные серьги-кольца в уши. Затем прикрыла шрам на локте черной манжетой и направилась к выходу, а волосы высохнут по дороге.
Когда я вышла на улицу, меня охватила паника. Мне снова придется проходить мимо этого места. Я быстро нашла такси и остановила его.
Таксист взглянул в зеркало и сочувственно прищурился.
— Куда едем? — Спросил он. Я пробормотала адрес и сняла солнцезащитные очки, потому что от них у меня болела щека.
— Уверены?
Гнев и смущение взяли надо мной верх.
— Да.
Пять минут спустя я уже входила в парадную дверь. Я держала голову опущенной, пытаясь скрыться за волосами, как за шторкой. Морган хмыкнул в знак приветствия и продолжил деловито подсчитывать купюры. К счастью, в заведении никого не было, кроме пьяного парня в углу.
Осталось всего восемь часов.
Парень начал играть на электрогитаре, от чего у меня снова заболела голова и скрутило живот. Я подумала, что меня сейчас стошнит, поэтому повернулась, чтобы найти ведро со льдом. Морган издал неприятный звук, но протянул мне стакан воды.
— Ты в порядке, Тигрица? — Он навис надо мной. Я сделала глоток холодной воды.
— Ой, — прошипела я, не подумав. — Да, просто съела что-то не то. — Я отвернулась, чтобы тщательно вытереть рот бумажным полотенцем. Черт, мне надо было что-нибудь съесть. Эти обезболивающие, казалось, прожгли дыру в животе.
— Не возражаешь, если я возьму что-нибудь с кухни? — Морган стоял ко мне спиной, когда пробормотал:
— Валяй.
Я нашла кусок хлеба и немного арахисового масла. Идеально. Я убирала за собой, когда услышала мужской голос в баре, зовущий кого-то по имени Крэй.
Я выбежала из кухни и вернулась за стойку как раз в тот момент, когда женщина заняла место и заказала «отвертку».12 Она выглядела смутно знакомой со своими красными ногтями 1990-х годов, обесцвеченными светлыми волосами и коричневой помадой. Это заставило меня содрогнуться.