Кира не сводила со следователя любопытного взора, и тот воодушевленно продолжал, чувствуя ее интерес:
– Это я так о своей следовательской работе выражаюсь. Андрей говорил, что какой-то там следователь мемуары написал. Он и мне предлагал написать. Я ж тоже интересные времена застал. Есть что рассказать. Говорил, можно книгу издать. Сейчас такое популярно. Я всерьез подумывал… – Родионов старший пригладил волосы, дернул уголком губ, на лице отразилось сожаление. – Они тогда, после моего инсульта и больницы, оба ко мне зачастили. Ольга, невестка моя, с внучкой часто ходили, и Андрюха. От Ольги я, правду скажу, не ожидал. Мы не больно-то близки. Она, наверное, ни с кем не близка. Нет, я про нее и слова плохого сказать не могу. Она хорошая жена. Всегда у нее порядок и чистота, обед приготовлен, дочка ухоженная, она ее на многие кружки водит. Ольга спокойная, вежливая, никогда никому не перечит. Почти двадцать лет с Андреем прожить – это подвиг. Он и орет не по делу и до баб ходок. Такое-то не каждая женщина стерпит. Ольга ни одного скандала ни разу не устроила. Ни одной жалобы от нее я не слышал. У нее всегда все как положено. Как правильно. Ни больше, ни меньше. Невозмутимая, воспитанная и холодная. Никогда не поймешь: она про самочувствие спрашивает и продукты привезла, потому что помочь хочет, переживает, или потому что так положено делать. А тогда, когда меня инсульт хватил, это она Дашу-то ко мне привела. Хорошая женщина. Вроде как помогать по хозяйству. Я так-то самостоятельный, все сам могу, но инсульт меня здорово подкосил. Даша заботилась. Сначала иногда приходила, а потом…
Полковник замолчал, видимо, прикинув, что подробности его личной жизни никого не интересуют. Кира и бровью не повела. Смотрела все так же внимательно и участливо, с неподдельным интересом.
– Если у Андрея не было честолюбивых мотивов навещать вас, значит, он приходил из сыновней любви, – улыбнулась девушка.
– Да хрен его поймешь! – отмахнулся Павел Андреевич. – Я не разобрался. А я все-таки как-никак неплохим следаком был. В людях разбираюсь.
Он похлопал Киру по руке, осторожно, ободряюще, и негромко засмеялся.
– Хоть вашими, Кира Даниловна, премудростями не владею. Да уж. Знаю. Дмитрий Юрьевич-то вам только что оды хвалебные не поет. Так вот, я хоть так не умею, а за годы службы всякого насмотрелся. Фальшь и тайный умысел чую. Неспроста Андрюха ко мне таскался, что-то ему нужно было. Может, действительно хотел книгу писать. Мне даже из архива звонили.
– Из архива? – встрепенулся Самбуров.
– Да. Андрюха и туда дошел. Какими-то моими делами интересовался. А у меня там девчонка знакомая работает, ну как девчонка? На пенсию еще не вышла, – засмеялся бывший следователь. – Она еще со мной работала, вот и решила мне рассказать. – Он помолчал немного, разгладил несуществующие складки на скатерти. – Так что нет у меня мыслей, зачем его убили, да еще таким позорным способом.
– Павел Андреевич, а вы сможете вспомнить, какими конкретно делами интересовался Андрей? – Кира засобиралась. Ополоснула чашки и поставила на место. – Андрей, я так поняла, несколькими делами интересовался? Ваша девчонка-приятельница рассказала, какими именно?
– Расскажет, – лукаво прищурился Родионов. – Только мне время нужно. Для вас, Кира Даниловна, я готов провести расследование, девчонке-приятельнице позвонить и уточнить, подумать и вспомнить, что за дела были, – дайте только время… и телефон. Суровый подполковник Самбуров, я надеюсь, не будет против? Не приревнуешь? – Павел Родионов сиял довольной улыбкой. – А то мне в моем нынешнем состоянии здоровья конкуренция не по силам.
– Не будет против, – ответила Кира за Григория и выложила на стол свою визитку, на которой кроме имени, телефона и имейла ничего больше не было.
Самбуров открыл рот и закрыл. Собственно, у него вопросы закончились. Когда Павел Родионов пылко поцеловал Кире руку, сверкнув игривым взором старого ловеласа, Самбуров закатил глаза. Вот умела эта чертовка манипулировать людьми. Нет, конечно, Родионов не забыл о смерти сына и горе его не стало меньше, и мысли вернутся в привычную печаль, едва они выйдут за порог. Но даже самому крепкому организму нужно давать передышку. Кира Вергасова дала такую передышку полковнику в отставке Родионову Павлу Андреевичу, сверкнув словно лучик, которому нельзя не порадоваться.