Эльма прошмыгнула в здание через неприметную дверь служебного входа, так и не заметив двоих мужчин в штатском, которые сопровождали её от самого моста. Коликов видел их в отражениях витрин, в полированных пухлых крыльях стареньких авто, проезжавших мимо. Девушка бодро поприветствовала пожилого охранника на входе и перекинулась с ним парой дежурных фраз. Дедок похвалил её наряд и получил в ответ обворожительную улыбку. Эльма передала привет жене охранника, видимо, тоже служащей музея, горячо поблагодарила старика за какой-то «чудесный пирог» и поднялась по массивной винтовой лестнице на второй этаж. Там она открыла один из кабинетов собственным ключом и оказалась на своём рабочем месте.
Кабинет был небольшим. Массивный стол, находился в самом углу кабинета, вдали от окна, наглухо задрапированного тяжелой шторой. Над столом висели довольно мощные лампы, защищенные светофильтрами. Стены были украшены картинами неизвестных Коликову художников. Что-то из раннего импрессионизма.
«Немцы – такие немцы. – Подумал капитан. – Всё у них всегда правильно, всё на своих местах и по регламенту».
Штора на окне, видимо, препятствовала попаданию на картины, которые изучала и каталогизировала Эльма, прямых солнечных лучей. По той же причине на мощных лампах были установлены светофильтры. Следующие пять часов не принесли Коликову никакой информации. Его подопечная, несколько раз спускалась в хранилище, что располагалось на цокольном этаже, брала из него какую-нибудь картину, под личную подпись и тщательно изучала её у себя в кабинете. Затем она делала выводы о качестве полотна, подлинности и ценности экспоната, делала подробную запись в своем журнале и относила картину обратно. Очевидно, на основании её записей, уже другие сотрудники музея будут организовывать выставки, обмениваться картинами с соседними музеями или продавать ненужные произведения искусства.
«Безумно скучная работа». – Сделал для себя вывод Коликов. Хотя, если поразмыслить, даже из этого можно было выудить информацию. Девушка работала в государственном музее, в восточном Берлине. Коликов сильно сомневался, что такая работа приносила большой доход. Из тех картин, с которыми она имела дело, особо ценных не наблюдалось. Можно было исключить подпольную торговлю предметами искусства. Всё, что можно было разворовать, было разворовано ещё до неё. Стало быть, жить на широкую ногу с зарплаты она не могла, но и контрабандой не занималась. Тогда, откуда такая роскошь? На работу на такси, отдельное жильё, пусть и в панельной пятиэтажке. Дорогие шмотки, парфюм, шёлковые простыни… Не по средствам жила девчонка. Опять же, слежка контрразведки. В какую же историю вляпалась эта милашка? И почему он – Коликов, должен во всём этом разобраться?
А разбираться придётся – к гадалке не ходи. По опыту Коликов знал, что такие, вроде как, не самые очевидные пункты истории, зачастую были триггерными точками. Либо отправными, либо поворотными – не важно. Главное, что эти точки были действительно судьбоносными. Повлияй на такую точку в прошлом, сделай правильные выводы и далеко идущие прогнозы и можно на несколько десятилетий вперед обезопасить свою историческую линию. Может не пресечь, какой-либо конфликт, но заметно его отсрочить – это уж точно. Собственно, именно за это Коликова и держали в отделе. Отличная ГРУ-шная подготовка, помноженная на опыт полевой работы и практически маниакальное увлечение историей Второй Мировой Войны сделало из капитана Коликова одного из лучших оперативников бригады временного реагирования. Коликов мог импровизировать, придумывать, буквально на коленке, такие исторические многоходовки, которые не снились даже самым смелым писателям-альтернативщикам.
Тем временем день Эльмы карабкался к завершению. В обед она вышла из музея и сытно поела в небольшой кафешке. Открыли заведение, видимо, недавно – и здание было свежеотреставрированным, и само кафе. Заведение блистало чистотой, новой мебелью и совсем не походило на классические немецкие рестораны. То был скорее бар в стиле английских пабов. Даже барная стойка с аккуратным рядком пивных кранов имелась, чем не преминула воспользоваться Эльма. К пылающим, только со сковороды, сосискам и овощам гриль она заказала полпинты ледяного драфтового пива.
«Немка, что с неё взять?» – подумал Коликов, вновь срисовывая сотрудников ГДР-овской контрразведки в баре. Два угрюмых мужика в одинаковых костюмах, тоже пили пиво. Делали вид, что обсуждают футбольный матч, трансляция шуршала по радио у барной стойки, но при этом смотрели на Эльму, как коты на сметану. По неопытности, можно было бы предположить, что это взгляд похотливых самцов – всё-таки Эльма была чертовски привлекательной женщиной и вела себя достаточно вызывающе. Но взгляд оперативника в поле Коликов ни с чем не спутал бы. Если штази и имели какие-либо мысли насчёт красоты объекта их слежки, то тут же их подавляли. Эльма интересовала их именно с профессиональной точки зрения. И бар, в этом плане, был местом повышенного внимания за объектом. Тут могло быть большое количество людей (правда, сегодня был не тот случай). В людном месте легко затеряться, провести встречу с резидентом чужой разведки, информатором, курьером. Можно было получить сведения или наоборот их передать. Нужно было подмечать всё. Вот штази и подмечали. Это Коликову было легко и уютно. Он сидел прямо в голове девушки и понимал, что кроме вкусных сосисок и холодного пива в данную минуту её больше ничего не интересовало. А им это было невдомёк. Девушку вели и вели профессионально. «Интересно, в чем её подозревают немцы»?