Сашка, да и другие оборотни в стае, довольствовались кожаными косухами и джинсами, а меня Марико научила носить короткие замшевые юбочки с бахромой и ковбойские сапожки... Она же заставила отрастить волосы, которые Никодим стриг мне сам, портновскими ножницами, «под мальчика».
Надеть кимоно было всё равно, что заглянуть домой. Всего на минутку: заглянуть в комнаты, почувствовать родной запах...
На глаза навернулись слезы. В сто пятьдесят четвертый раз представила, как бы сложилась моя жизнь, не погибни дедушка с бабушкой.
Я могла бы стать художницей. Друг дедушки, дядя Улукбек, говорил, что у меня прирожденный талант к технике сумиё-э. Никодим тоже говорил, что у меня талант. Но не к рисованию.
Если бы я могла изменить судьбу! Завести нормального парня, уютный дом... Но будем смотреть правде в глаза: я - киллер. Я не должна быть ни с кем. Потому что... Потому что, стоит мне расслабиться, почувствовать вкус к жизни, как случается что-нибудь плохое и всё рушится.
Так было, когда я потеряла стариков. Так было, когда я наконец простила Никодима и поняла, что отныне моя семья - это он; Так было, когда я вообразила, что Яррист любит меня. Так было, когда я поверила, что смогу быть счастлива в стае оборотней...
- Эй, ты что, спишь? Зову, зову, а она и ухом не ведет. - я незаметно вытерла слезы. - А чего глаза на мокром месте?
- Мыло попало.
- Ага, конечно... - он скептически сморщил нос. - Ладно, не дрейфь. Я поесть приготовил, а потом... - он внезапно отвернулся.
- Что?
- Суп с котом.
Никак я не могу понять этого сидхе. То он милый, почти что друг, а то... Вот, как сейчас. Я расклеилась, а он, вместо того, чтобы утешить, надулся, как жаб.
Пока я плескалась в ванне, Тристан приготовил пасту с шампиньонами. Интересно, а где он продукты взял? Или у него вечный запас в морозилке? Ладно, на халяву, как говорится... А вообще недурно. Готовить он умеет.
- А почему сам не ешь?
- Сыт.
- И когда успел?
- Не твоя забота.
Я отложила вилку. В конце концов, что я такого сделала?
- Послушай, я могу уйти прямо сейчас, если ты передумал. Просто скажи.
Он невесело усмехнулся.
- Так и пойдешь, в моей пижаме?
Я дернула плечом и усмехнулась.
- Как-то я оказалась на Майорке. Без денег, паспорта и с огромным счетом в ресторане: Яррист привез отмечать мой день рождения. Он был мистер Романтик: цветы, шампанское, оркестр в мою честь... А потом извинился, и отошел в сортир. Всё.
Зачем я это рассказываю? Сама не знаю.
- И как ты выкрутилась? - Похоже, Тристан приходит в себя.
- По всякому. Тебе будет неинтересно.
- Ладно, не обижайся. Я не на тебя злюсь.
- А на кого?
Он вздохнул.
- Бэлль Морт. Я наконец-то вспомнил, где тебя видел. Портрет в галерее Тэйт... Отмытая, ты очень похожа на... саму себя.
Я нарисовала автопортрет лет в шестнадцать, под руководством дяди Улукбека. Он его очень хвалил, а потом, никого не спросив, отослал на какой-то престижный конкурс. В конце концов портрет попал в Лондон и неожиданно прославился.
Я была изображена в рыцарских доспехах. Под определенным углом лицо, под низко надвинутым шлемом с пышным плюмажем, превращалось в череп.
Бэлль Морт, Красавица-Смерть. Так окрестили портрет с легкой руки какого-то журналиста...
Мне понравилось, что греха таить, и я взяла этот псевдоним, когда стала охотницей на вампиров.
- Накрылась медным тазиком наша идея пристроить тебя в полк. Если я тебя узнал - и другие найдутся.
Мне аргумент Тристана показался слабоватым - мало ли, какой там портрет? Но спорить я не стала. Ему виднее.
Глава 12
ГЛАВА 12
ЯРРИСТ БАРБАРОССА
Замок Маннергейм, Австрия.
- Но ведь это вы сделали её убийцей!
- Вы говорите совсем как ди Кампанелла, прекрасная Лилит.
Всё чаще я жалел, что делю ложе с этой... стервой в каменном обличье. Казалось, Голем считает меня своей собственностью: как властная жена - мужа подкаблучника.
- Докажите, что мы с Гроссмейстером не правы.
Я невольно поморщился.
- Наоми воспитывалась в тепличных условиях. Дед, самурай до мозга костей, растил её так, как растили детей высшей аристократии в Японии: рисование, лирика, кэндо, беседы о Буси, танцы с боевым веером... Никого так не воспитывают вот уже сто с лишним лет!
- Но ведь вы и сами приверженец старых традиций, дорогой Яррист.
- Всему есть предел! У нее не было друзей - сверстников, только несколько учителей, которых отбирал сам барон. А потом, когда его не стало и воспитанием занялся Никодим...
Почему я всё время чувствую себя так, будто оправдываюсь? И вправду, как муж, не угодивший благоверной. Война... Как много в этом звуке. Хочу на войну. Подальше от этого проницательного взгляда и язвительного языка.