Надев штаны, Тристан подошел к брату, и, обняв за плечи, удерживал, пока тот не перекинулся полностью. Потом коротко прижал к груди, и оттолкнул.
Дирг, ни на кого не глядя, пошел к своей одежде.
- Я предупреждал, что так будет. - сказал Тристан ему в спину.
- Я почти победил. Еще чуть-чуть... - Дирг посмотрел через плечо, как побитый пес.
- «Почти» не считается, братец. «Чуть-чуть» - та самая пропасть, через которую тебе никогда не перепрыгнуть. - он хлопнул Дирга по плечу, тот дернулся. - Поговори с мамой. Ты же понимаешь, к власти рвется она, а не ты. Из-за этой своей мании она искалечила наши с тобой жизни. Если отец узнает о сегодняшнем, вам не миновать расплаты. На сей раз Оберон будет беспощаден.
- Ты так думаешь? - оказывается, Маха пришла в себя. Она стояла, гордо выпрямившись, совершенно обнаженная. Только нос, кажется, немного припух.
- Уходите, мама. Я не буду сообщать отцу, если вы сейчас же уберетесь отсюда.
- Ты абсолютно прав. Мой бывший муженек никогда не узнает, как погиб его любимчик! - она пронзительно свистнула.
Из-за колонн выступило несколько фигур. Вампиры!
Тристан покачал головой.
- Как низко ты пала, мама! Тебе, сидхе, связаться с врагом рода человеческого!
- Дирг! - Маха, не обращая внимания на слова Тристана, повернулась к его брату. - Мы уходим.
Изящно наклонившись, подцепила платье, потянувшееся за нею огненно-шелковым озерцом, и пошла к лифту.
- Она знала, что ты не победишь! - крикнул Тристан. - Иначе зачем вампиры?
Кровососы негромко шипели, сужая круг...
Глава 15
ГЛАВА 15
ЯРРИСТ БАРБАРОССА
Петербург
- Почему вы не спешите ей на помощь, Яррист?
Я поднял глаза от тарелки и посмотрел на брата. Он всё тот же: серебристо-седые волосы, старый, вытянутый ниткой шрам на щеке, прямая осанка... Как будто не было всех этих долгих лет разлуки.
- Присаживайся, Иван. - я указал на соседнее кресло. - Тебя ведь теперь так зовут, верно? Барон Иван Ростов? И кстати, мы что, снова на «вы»?
- Так будет проще нам обоим. - брат устроился в соседнем кресле. - Так почему вы сидите здесь?
- Занимайтесь своими делами, барон, и не вмешивайтесь в мои.
- Именно к этому я и стремлюсь. Как ни странно это звучит.
- Хотите сказать, Никодим перепоручил её вам? - я чуть не вскочил. Ростов откинулся на спинку кресла.
- В некотором роде, в некотором роде. Учитывая то, что вы свою миссию провалили.
- Это не так! Она сама...
- Ну вот, вы уже оправдываетесь, брат мой. Не надо. Вам это не к лицу.
Вилка в моей руке неожиданно сломалась.
- Не тебе меня судить, Семъяза!
Выпалив его имя, тут же понял, что совершил глупость. Резко потемнело, в небе грохотнуло, по ветвям лип над головой пробежал тревожный шепот. Вот, сейчас...
Я напрягся, собираясь принять удар на себя, сдержать энергетическую волну... Но ничего не произошло.
Просто темная густая туча закрыла солнце, вот и потемнело. Похоже, собиралась гроза... Расслабившись, я усмехнулся: старые привычки отмирают труднее всего.
Брат тоже улыбнулся, показав, что не обиделся.
- Трудно побороть древние инстинкты, не правда ли? Так почему вы не мчитесь на помощь ученице, когда ей грозит опасность? - спросил он вновь. Я невольно поморщился.
- С ней Тристан. Думаю, они прекрасно справятся.
- Тоже ваш ученик. - притворно-легкомысленно кивнул Ростов. - Ну, будем надеяться... В конце концов, вечностью больше, вечностью меньше. Найдете другую Ш’хину.
Я осторожно отложил нож и сжал кулаки под столом. Но он всё равно заметил.
- Если отец прав, у неё всё получится. - сказал я. Получилось, будто я опять оправдываюсь.
- Никодим всегда прав, - согласился Ростов.
- Вы её видели? - в свою очередь спросил я. Не удержался. - И как? Какое впечатление на вас произвела Ш'хина?
Брат пожал плечами.
- Она неопытна и самонадеянна. Непредсказуема, капризна, избалована... Вами, между прочим.
Я усмехнулся: Наоми поразила его в самое сердце, это заметно. Своей наивной непосредственностью, искренностью, готовностью принять удар на себя... Поразила так же, как и меня.
Ни у брата, ни у меня нет таких качеств. Мы можем только имитировать участие. Сопереживание. Любовь...
- Хотя... Насчет любви я бы поспорил.
- А вот Наоми считает, что я обращался с нею слишком жестоко. - сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
- Это всё любовь, драгоценный брат мой, вам ли не знать? - я вздрогнул. Семъяза всегда отличался проницательностью. Вот и сейчас он сходу уловил то, о чем я думаю...