Солдат сначала смутился, потом вынужден был признаться:
- Конечно не знал. Однако и вы не знаете, что сделали со мной немцы за это... В то время я и не хотел, да случайно помог вам. А теперь искренне хочу помочь. Я знаю, где скрывается фон Берг.
Сила посерьезнел.
- Если скажешь правду, это тебе зачтется.
- Скажу правду, можете мне поверить!
Солдат этот понравился Силе своей откровенностью. Переговорив с Анатолием, Сила спросил итальянца:
- Так где же скрывается фон Берг?
- Я видел, как он отходил вон к тому зданию.
- Веди! - распорядился Анатолий.
Партизаны обыскали здание. Осталось осмотреть подвал. Сила, держа наготове пистолет, вместе с солдатом-итальянцем спустился вниз и осторожно пошел вдоль стены.
Солдат шепнул:
- Впереди свет, видите? Может быть...
Сила включил карманный фонарь. Яркий луч упал на лежащего у стены человека. Рядом с человеком валялся пистолет.
- Фон Берг, - шепнул итальянец. - Застрелился.
Сила подошел к фон Бергу. Нащупал пульс.
Полковник застонал и открыл глаза.
- Вот вы где, господин полковник? Что, не получилось у вас самоубийство? Ну и хорошо, что не получилось! Многое у вас не получилось, господин полковник. Прежде чем умереть, вы еще будете держать ответ перед народом!
Той порой с окраин свозили несметные трофеи. У пленных офицеров и солдат было отобрано множество награбленных вещей, и, так как владельцев уже невозможно было разыскать, все эти ценные вещи становились достоянием народа. Охранять их Август Эгон доверил Даглы Асаду: комбриг вспомнил рассказ о том, как, будучи экскаваторщиком, Даглы Асад нашел клад и весь сдал в банк. Такой ни на что не польстится, под его охраной ценностям надежнее, чем под семью замками....
Триест пережил большой, торжественный день, быть может, самый волнующий день за всю свою историю. Жизнь кипела на площадях и улицах, где праздновал свое освобождение истинный хозяин города - народ. Триест ликовал. Над шумными улицами неслись радостные слова призывов и приветствий.
- Живеле свободны Триест!
- Живеле Коммунистична партия!
- Живеле Советска власть!
И до слез было радостно слышать эти слова советским людям здесь, на берегу Адриатики.
Август Эгон разрешил Силе навестить мать, и Сила помчался домой. Но, подойдя к дому, он сник: на дверях висел замок. Сила заглянул в окно. В комнате - пусто, видны только голая кровать и ничем не покрытый стол. "Неужели уехала или, может быть, умерла?" - с болью в сердце думал Сила, вспоминая последнюю встречу с матерью и ее напутственные слова: "Сынок, Зора хорошая девушка. Умница, как ее покойная мать. Зора достойна тебя... Говорю тебе это, потому что уже стара и больна..."
Сила кинулся к соседям; у них на дверях тоже были замки.
Во дворе он увидел бледного худого мальчика.
- Куда переехали люди?
- Еще не переехали, - ответил мальчик.
- А куда ушли?
- На площадь. На Зеленый базар.
- Мальчик, а ты знаешь тетю Марицу? - спросил Сила.
- Знаю, а что?
- Где она?
- Тоже ушла туда.
Сила побежал к базару.
На Базарной площади яблоку негде было упасть. Сила нырял в толкучке, стараясь разыскать хоть кого-нибудь из знакомых. В военной форме он был неузнаваем. Но как только кому-то он назвал себя, люди окружили его со всех сторон; каждому хотелось поближе увидеть партизана, да еще знакомого. Потом послышался крик: "Дайте дорогу тете Марице!" Толпа расступилась, образовав проход. Тетя Марица шла не спеша, важно. Ее гордый взгляд словно говорил: "Вот он, мой сын, посмотрите только, какой он!"
- Мама! - крикнул Сила и рванулся ей навстречу.
- Сыночек! - дрожащим голосом произнесла Марица и, не выдержав, сдалась натиску счастья, обняла сына, залилась слезами. И долго стояли они посреди площади. Мать все плакала, прижимая Силу к сердцу, шептала: "Дорогой мой, милый мой!" Сила нежно гладил ее седые волосы.
- Я жила надеждой, сыночек. День и ночь мечтала, ждала, когда увижу тебя и Анатолия. Где он?
Узнав, что Анатолий жив и здоров, она опять всхлипнула, и Силе пришлось ее успокаивать. Когда Лазарь, связной, крикнул: "Товарищ адъютант!", Сила не понял сначала, что это относится к нему. В толпе притихли и с удивлением смотрели то на Лазаря, то на Силу. Сила смутился.
- Товарищ адъютант, командир вызывает. Скорей идите в штаб, - повторил Лазарь и, не дожидаясь Силы, побежал обратно.
Сила попрощался с матерью и заторопился в город. В порту стояли толпы притихших жителей; люди с тревогой всматривались в морские просторы.
Далеко на горизонте появились дымы пароходов.
- Идут, - тяжко вздохнул кто-то. - Опоздали!
- Нет. Они как раз и плывут на готовенькое.
- Явились...
- Черт бы побрал этих незваных гостей!
...Август Эгон, помрачнев и сурово сжав губы, опустил бинокль.
К Триесту приближалась эскадра союзников. В полдень 2 мая в Триест вошли мотомеханизированные части англичан и американцев.
В штабе Сила узнал весть, которая потрясла его; убит Павло.
В оцепенении простоял с минуту. Эта потеря была особенно тяжелой для него - Сила считал Павло вторым своим отцом.
Павло, посвятившего свою жизнь борьбе за счастье народа, в Триесте знали не только как хорошего артиста, он был известен и как добрый, отзывчивый человек.
Покушение было совершено после боев, около кафе "Шток". Кто мог убить Павло? Чьих это рук дело?
Толпа людей, собравшаяся возле штаба, кипела в негодовании. К комбригу подбежал Васко:
- Товарищ командир, убийца пойман!
- Кто он? - спросил Август.
- Мрва, - выступил из толпы Сергей.
- Мрва? Вы не ошиблись?
- Нет!
- Когда раздался выстрел, - говорил между тем Васко, - я заметил, что кто-то забежал в кафе. Схватиться с убийцей один на один я не решился. Нашел вот его. - Васко кивнул на Сергея. - Вместе с ним задержали убийцу. Этот человек работал на четников. Павло, оказывается, его знал. Встретив его тут, на улице, Павло удивился: "Как, Мрва, ты - в партизанах?" Ну, и Мрва выстрелил в него несколько раз. Боялся разоблачений... И это не первое убийство, совершенное им... Вот посмотрите, что написано у него в дневнике, на последней странице!
Август, не притрагиваясь к блокноту, прочел: "Здесь чуть ли не каждый говорит о семье... У одного жена погибла в борьбе с теми, кого они считают врагами. У другого жена - боевая подруга... А что я могу сказать о своей жене? Она встала на их сторону и пошла против меня! Не смогла, не захотела меня понять! Даже решилась разоблачить, как это у них называется. Я заставил ее умолкнуть... Я пытался найти другую и нашел, но кого она мне предпочла? Чужестранца Аслана..."
Помолчав немного, Август сказал Анатолию:
- А ведь Аслан чувствовал неладное. Его подозрения в отношении Мрвы оправдались. А мы, хотя и выслушали тогда Аслана, серьезных выводов не сделали. Теперь видно, сколько вреда причинил Мрва. Это он, очевидно, навел на нас вражескую авиацию. По его вине мы понесли большие потери в Опчине. Мы не проявили должной бдительности. И в результате - потеряли такого человека, как Павло. Я не прощу себе этой ошибки...
Таким образом, последняя встреча с Мрвой у Аслана не состоялась; вернее, она состоялась, но сторону Аслана представляли тысячи других людей. Мрва был против них один.
...Спустя час по приказу командира партизанской бригады Мрва был расстрелян. Ни одна душа на свете не опечалилась по поводу его бесславной смерти.
А проститься с Павло пришли тысячи людей - даже старики, едва державшиеся на ногах, калеки и женщины с детьми.
Зоре так и не довелось принять участие в заключительных боях за Триест: ее ранило на дальних подступах к городу. Когда на улицах Триеста шли ожесточенные бои, она лежала в итальянском партизанском госпитале. Там она и встретила весть о победе и полной капитуляции Германии...