— Он действительно будет здесь, брат Варлан? — спросил я. — Брат Териан?
— Это вероятно, да.
Я уставился на него, невольно испытав шок.
— Зачем? — спросил я наконец.
Варлан ответил одним из своих элегантных пожатий плечами в старомодном стиле видящих.
— Я могу лишь предположить, брат, — буднично сказал он. — Судя по тому, что сказал мне Отец Галейт в нашей короткой беседе на эту тему, есть основания полагать, что понадобятся специфичные навыки Териана, а также специфичные знания, которыми владеет только он.
Он повернулся ко мне, наградив ровным взглядом фиолетовых глаз.
— …Есть вероятность, что замешан старый друг. Обладающий достаточными навыками, чтобы развлечь даже тебя, брат Куэй.
На последних словах я услышал в его голосе нотки юмора.
Я также слышал там нечто ещё.
Нечто, сложнее поддающееся определению.
Я наблюдал за его бледными, нечитаемыми глазами. Когда он не продолжил, я снова повысил голос, перекрикивая шум лопастей.
— И что это за старый друг? — спросил я. — Кто-то из Семёрки?
— Дигойз, — просто сказал Варлан.
Я напрягся.
Возможно, это его признание шокировало меня сильнее того факта, что Териан может встретить нас на месте.
Эта фамилия принадлежала одному из старейших изначальных кланов видящих, и потому её носили многие… но он мог подразумевать лишь одного Дигойза.
Я всё равно сказал это вслух, сквозь пронзительный вой моторов.
— Дигойз Ревик?
Варлан одной рукой показал утвердительный жест — более мягкое «да» на старинной версии языка жестов видящих.
К тому времени я заметил, что остальные члены юнита слушают наш разговор.
Те, что не повернулись при упоминании Териана, сумели услышать имя Дигойза Ревика, когда я произнёс его вслух.
— Какого чёрта Дигойз делает в Южной Америке? — спросил я, всё ещё говоря громко, хотя знал, что благодаря гарнитуре в этом нет необходимости. — Я думал, он заперт где-то в ледяных пещерах коленопреклонённых и отмаливает свои преступления против Предков? Разве он не полностью выведен из строя с 74-го года?
Я не совсем смог скрыть отвращение в своём голосе и свете.
Только увидев, как губы Варлана слегка хмуро поджались, я осознал, что не уверен в религиозных воззрениях Варлана.
— Прошу прощения, если ты придерживаешься старых взглядов, — быстро и сдержанно поправился я. — Я не хотел оскорбить практику раскаяния и отмаливания грехов в целом, брат. Просто в случае с Дигойзом мне это кажется немалым лицемерием. Прошу прощения за мои выражения.
Варлан показал пренебрежительный жест.
Но не ответил мне.
По какой-то причине это не давало мне покоя.
— Ты не думаешь, что он искренен в этом, нет? — настаивал я. — Дигойз?
Воцарилась очередная долгая пауза перед тем, как Варлан ответил.
— Всё возможно, — небрежно ответил он. — Возможно, именно его прошлые действия и стали причиной, по которой он посчитал, что ему нужно искупление, брат.
Лёгкая улыбка играла на губах видящего, рассечённых шрамом.
Я честно не мог понять, то ли он дурачит меня, то ли я реально его оскорбил.
— Ладно, — сказал я нейтральным тоном. — …Само собой. Если только он не сделал это, чтобы спасти свою задницу после всего того дерьма, которое он вытворил перед тем, как переметнуться на другую сторону. Забавно, как все они «обретают Предков», когда альтернатива — это отсечение головы от тела за измену…
— Ты исходишь из предположения, что знаешь всю историю, маленький брат.
На сей раз предупреждение было на поверхности.
Я тут же сдал назад.
— Верно, — признал я.
Чтобы дать Варлану знать, что я не пытаюсь умничать, я убрал осуждающие нотки из своего света, по сути, признавая своим aleimi его правоту в споре.
— …Ладно, — продолжил я, сохраняя почтительный тон. — Так что, по-твоему, он делает здесь? В Бразилии? — в моём сознании расцвела идея, тут же слетевшая с губ. — Они же не думают, что он отец? Того нерождённого ребёнка?
Варлан покачал головой, мягко щёлкнув языком.
— Нет, брат.
Подумав над этим, я осознал, что Дигойз слишком молод, чтобы зачать ребёнка.
Он даже не достиг полной зрелости, когда покинул Организацию — ему было около 80 или 90 лет. Видящие обычно не способны производить на свет потомство, пока им не исполняется хотя бы 200 лет. Большая часть мужчин не пригодна к зачатию, пока их возраст не приближался к 300 годам.
Это при условии что они вообще смогут иметь детей.
Бесплодие было распространено среди видящих, особенно среди мужчин.