Однако я не заговорил.
Я не сказал ни слова.
Глава 5. Не бойся меня
Отель Плаза
Нью-Йорк
8 мая 1954 года
— Ты засранец, — сказал Териан, в манере видящих прищёлкнув языком на другого мужчину и заговорив легко, изображая больше веселья, чем злости. — Абсолютный и капитальный засранец… который к тому же ни о чём не жалеет.
Более высокий темноволосый мужчина с глазами цвета стекла лишь фыркнул и поудобнее устроился в кресле напротив. На протяжении долгой паузы он не шевелился и даже не сводил глаз с задницы женщины, на которую он пялился (да практически трахал глазами) через весь людный бар.
Териан наблюдал за своим другом, подавляя настоящее раздражение.
— Я тебе не мешаю? — кротко поинтересовался он, позволяя злости прозвучать в его голосе. — Или мне просто уйти? Найти себе своё развлечение на вечер?
Другой по-настоящему фыркнул, посмотрев на Териана с кривой улыбкой.
— Ты мне угрожаешь, Терри?
Вся лёгкость испарилась с лица Териана.
На сей раз злость в его голосе ничем не маскировалась.
— Ну, это же заставило тебя посмотреть на меня, так? — сказал он.
Черноволосый видящий вздрогнул, и из его света выплеснулось удивление.
Повернувшись нормально, он всмотрелся в лицо Териана, вскинув бровь в безмолвном вопросе. Териан почувствовал, как под этим взглядом его челюсти сжимаются вопреки осторожности, которую он видел на лице собеседника.
Осторожность проступила и в его свете вместе с мягким, пытливым завитком, который изучал Териана словно шёпотом мягких пёрышек. Сканируя, черноволосый видящий глубже откинулся на кресло с бархатной обивкой, скрестив мускулистые руки на ещё более мускулистой груди.
Териан поймал себя на том, что смотрит на это тело и скуластое лицо.
Он как будто не мог перестать смотреть даже сейчас, когда был разъярён на него. Боль секса рябью пронеслась по его свету, потянула нутро, заставляя замечать каждую деталь глаз и лица перед ним. Эти тёмные узкие губы поджались на его глазах, и Териан подумал, какие ощущения испытывал от этих губ, какие вещи этот рот делал на его глазах, и его боль усилилась.
Если Дигойз заметил, это не отразилось на его лице.
Вместо этого пытливость темноволосого видящего усиливалась по мере того, как он смотрел на него поверх столика.
Избегая этого взгляда, Териан посмотрел на сам столик, на тёмную древесину, на два квадратных бокала на красных коктейльных салфетках. Им обоим надо было заказать по новой порции, но Териан уже несколько минут не видел официантку — возможно, потому что группа бизнесменов только что расселась за более длинным столом по другую сторону от бара отеля.
— Что такое? — спросил Дигойз наконец. — Я оскорбил тебя? Серьёзно?
Териан почувствовал, как его челюсти сжались ещё сильнее.
— Если тебе надо задавать мне такой вопрос, — легко сказал он, водя пальцем по краю бокала и не поднимая взгляда. — То подозреваю, ты уже знаешь ответ, друг мой…
— Или нет, — тут же ответил другой. — Или я не знаю ответ. Потому и спрашиваю.
Териан раздражённо выдохнул.
Скрестив руки поверх своего тёмно-коричневого костюма, он поудобнее устроился на бархатном кресле, бессознательно вторя движениям и позе сидевшего напротив мужчины.
Те стеклянные глаза заметили.
Териан почувствовал, как его грудь сжалась, когда он увидел, как другой мужчина тщательно следит за его движениями, формируя мнения, вынося суждения, приходя к выводам… видя его так, как не видели другие. Териан не раз осознавал, что Дигойз Ревик видел его более ясно и точно, чем кто-либо другой.
Даже по сравнению с его родителями.
Даже по сравнению с Галейтом.
Териан любил и ненавидел этот взгляд, страшился и желал глубины и интенсивности этого взгляда.
Больше всего он ненавидел и любил знание и понимание, которые чувствовал в нём.
Он никогда прежде не встречал того, кому не мог бы соврать.
Он никогда не был с тем, кем не мог бы манипулировать так, чтобы это сошло ему с рук.
Дигойз был слишком умён и проницателен, чтобы играть с ним в такие игры.
Они были слишком похожи.
Териан ненавидел его за это.
Он ненавидел его, любил его, хотел убить его за это… и из-за этого отчаянно нуждался в нём и ненавидел этот факт.
Тот ум и проницательность его друга расслабляли его, потому что ему не надо было утруждаться сложными манёврами… и в то же время постоянно вызывали стресс, ибо какая-то часть Териана не могла прекратить попытки. Более того, это вызывало в нём стыд, ибо пытаясь, он каждый раз проваливался и ясно видел этот провал в глазах и свете своего друга.