— Нет, — ответила Дженни, — но я чувствую ее через тебя.
— И не напрасно.
— Я догадываюсь, что это секрет, — начала Дженни ровным голосом, — но мне хотелось бы знать, что у тебя в мешке?
— Я не могу рассказать тебе. Это подвергнет тебя ненужной опасности.
— Я ценю твою заботу, но мы и так каждую секунду в смертельной опасности — и разве не это делает жизнь интересной?
Со всей прямотой, на которую был способен, Дэниел сказал:
— Дженни, я люблю тебя.
— Ох, — Дженни рассмеялась, но это было похоже на стон. — Какие речи. Но Дэниел, не забывай любить и нас, любить то, чем мы стали вместе.
Они проехали молча миль семьдесят, пока Дженни не притормозила, улыбнувшись и изогнув бровь:
— Еще?
Дэниел вздохнул:
— Дженни, я должен предупредить тебя, что в прошлом — я имею в виду свое небогатое сексуальное прошлое — мне ни разу не удавалось испытать оргазм дважды с одной и той же женщиной.
— Нельзя войти в одну реку дважды, — согласилась Дженни, сворачивая с дороги.
— Кажется, я не понимаю.
— Я меняюсь. Ты тоже меняешься. Все меняется. Так к чему бояться, что ничто не останется прежним? Оно и не должно. Хотя надо сойти с ума, чтобы понять, как это прекрасно.
— Женщина по имени Шармэн говорила, что я любил себя больше, чем всех этих женщин.
Дженни открыла дверь и, обнаженная, вышла из машины. Теплый дождь перешел в морось. Дженни взяла с заднего сиденья одеяло и тоном коварной искусительницы обратилась к Дэниелу:
— Идемте, мореход. Пора перейти реку. Ставлю твою любовь против пятидесяти тысяч долларов, что вместе мы сможем войти в эту реку дважды. Вдвоем.
Любовь восторжествовала и увела их с собой. Далеко-далеко.
Так далеко, что Дэниел осознал: он в опасности. Когда они вернулись к «поршу», Дэниел приподнял мешочек с Алмазом. Не изменившись в размере, Алмаз стал тяжелей вчетверо.
Следующие сорок миль они ехали молча. Дэниел откинулся назад, пытаясь представить, что происходит с Алмазом. Он боялся взглянуть на него, боялся попросить Дженни остановиться, чтобы уйти в солончаки и там в одиночестве посмотреть на Алмаз. Он чувствовал, что там увидит: Алмаз готовится раскрыться. Быстро, с уверенной радостью, Дэниел понял, как быть с Алмазом и Дженни.
Разум, вспомнил Дэниел, есть все и ничто.
Разум — каньон с вертикальными стенами.
Дэниел стиснул голое плечо Дженни. Она повернулась, вопросительно улыбаясь. Дэниел указал на обочину дороги.
— Еще? — спросила она, за насмешливостью скрывая восторг.
— Я хочу жениться на тебе. Здесь и сейчас.
Дженни уже сворачивала с дороги.
Когда они съехали вниз и остановились, Дэниел сказал:
— Ты придумала нам подвенечный наряд, а я позабочусь о кольце.
Обнаженные, они пошли по заросшей полынью степи. Дженни несла под мышкой сложенное одеяло, на плече у Дэниела была сумка, свободными руками они обнимали друг друга за талию. Они нашли среди кустов гладкий участок земли. Облака рассеялись, клубящийся туман стал еще ярче в лунном свете. Дженни расстелила влажное шелковое одеяло, разгладила его руками. Шрам у основания позвоночника мерцал в лунном свете. Дэниел опустился на колени и поцеловал его, возбужденный и испуганный его жаром.
Чувствуя, как к глазам подкатывают слезы, Дженни повернулась к нему:
— Мне наплевать, — горячо сказала она, — настоящий ты или нет.
— Это смертельно опасно для нас обоих — тебе до сих пор наплевать?
— Жизнь прекрасна.
— Тогда, дорогая моя возлюбленная, — нараспев произнес Дэниел, плавно вытряхивая Алмаз из сумки, — пусть это кольцо соединит нас. Можно мне поцеловать невесту?
— Минутку, — пробормотала Дженни.
Оба они заглянули в Алмаз. Дэниел сразу почувствовал, как тот засиял по-иному — не ярче, но острее. Ему захотелось тут же исчезнуть, чтобы взглянуть изнутри.
Дженни положила руку ему на бедро:
— Скажи.
Дэниел посмотрел на нее и сказал твердо и прямо:
— Я люблю тебя.
Дженни запрокинула голову к луне и рассмеялась.
— Ты хотела услышать что-то другое? — озадаченно спросил Дэниел.
Дженни перестала смеяться, но удержаться от улыбки не могла. Она покачала головой, потом взяла из рук Дэниела Алмаз и осторожно переложила его на одеяло. Свет Алмаза смешался с лунным светом на светло-голубом шелке, так что одеяло стало похоже на горное озерцо.
Дженни повернулась к Дэниелу, стоящему на коленях лицом к ней. Она обняла его и притянула к себе, шепча: