Он стоял в ногах больничной кровати, когда Дэниел впервые открыл глаза после девяти недель комы. Мальчик медленно обвел взглядом палату и, моргая, стал рассматривать посетителя.
— С возвращением, Дэниел, — кивнул ему Вольта.
Дэниел вздрогнул, пытаясь что-то сказать. Вольта ждал. Губы не слушались больного, и Вольта мягко ответил:
— Мама умерла.
Дэниел хотел закрыть лицо руками — и не справился с ними, уронил на грудь. Тогда он крепко зажмурился, но из глаз все равно лились слезы.
— Я понимаю твое горе, — сказал Вольта. — И знаю, что в такой потере соболезнования мало что значат, но тем не менее считаю нужным их высказать.
Дэниел застонал и выгнулся, пытаясь сесть на кровати.
— Сейчас я, наверное, должен был бы оставить тебя одного, нельзя мешать таким переживаниям, но боюсь, что другого выхода у меня нет.
Оглушенно кивая, Дэниел все-таки дотянулся ладонями до лица и прижал их к зажмуренным векам.
— Меня зовут Вольта. Ты знаком с двумя моими друзьями, которым я очень доверяю, — Улыбчивым Джеком и Элмо Каттером. Я работаю в АМО как член Звезды, координирующего органа Альянса. Я пришел предложить тебе наше искреннее сочувствие и, если не возражаешь, бескорыстную помощь.
Ты сейчас в сложной ситуации, Дэниел. Тебя ранило во время взрыва — кусочек металла из часового механизма впился в висок, прошел под углом приблизительно сорок пять градусов сквозь правое полушарие и застрял под костями черепа. Хотя электроэнцефалограмма и прочие обследования показывают «нормальное функционирование мозга» — что бы это ни значило — ты пролежал в коме девять недель. Возможно, есть еще не выявленные повреждения, но пока все показатели, кроме комы, очень хорошие.
Официально ты здесь под охраной полиции, посетителей не пускают, но поскольку месяц назад полицейских отозвали на другой пост, ограничения стали формальностью. Когда выяснится, что ты пришел в сознание, тебя скорее всего арестуют. В таком случае последует допрос, и вести его будут люди знающие. Советую везде утверждать, что ты совершенно не помнишь по крайней мере последний месяц до взрыва; медики допускают частичную амнезию после такой травмы. И выборочные воспоминания тоже. Для тебя лучше всего не иметь ни малейшего представления о том, что мама собиралась заложить взрывчатку. Тебе она сказала, что ее попросили передать пакет одному знакомому или, еще лучше, незнакомцу.
Дэниел снял ладони с лица, несколько секунд смотрел в потолок, потом перевел взгляд на Вольту. Облизнул губы.
— Как… вы узнали? Про взрывчатку?
— Узнал, — терпеливо объяснил Вольта, — потому что Шеймус позвонил мне и все рассказал. Он почти обезумел от горя. Во всем винит себя.
— Они любили друг друга! — всхлипнул Дэниел и беспомощно замотал головой. — Мама, мамочка…
— Да, — кивнул Вольта. — Я знаю, они любили друг друга. Я знаю, как это больно.
— Кто ее убил, кто? Вы должны мне сказать! — взвился Дэниел.
— Никто, — спокойно ответил Вольта. — Судя по всему, бомба была неисправна.
— Никто, по-вашему? А почему тогда ее последние слова были «Дэниел, беги»?
Вольта внимательно взглянул ему в лицо.
— Эннели что-то сказала тебе перед взрывом?
— Она кричала! — всхлипнул мальчик.
— А потом?
Дэниел постарался успокоиться.
— Бомба взорвалась так быстро, что я даже голову не успел повернуть. Будто это ее крик запустил механизм.
Вольта думал.
— Она меня о чем-то предупреждала.
— Это ясно. Только о чем? Ты не заметил вокруг каких-нибудь людей, возни перед ее криком?
— Нет. Хотя смотрел во все глаза.
— Может, почувствовала, что с бомбой что-то не так… — пробормотал Вольта, то ли обращаясь к Дэниелу, то ли себе под нос. Дэниел молчал. — Эннели что-то делала с бомбой перед тем, как уйти в проход?
— Нет.
— У нее было время запустить механизм перед взрывом?
— Да. Наверно, она нажала на кнопку. Ведь бомба взорвалась.
— Тогда шел дождь. Может быть, она поскользнулась, уронила пакет. И услышала, как затрещали контакты.
— Не знаю, — прошептал Дэниел. — Она закричала, и раздался взрыв.
— Если хочешь, мы попробуем разобраться. Конечно, это потребует времени, но дело пойдет быстрее, если ты знаешь, кто делал бомбу.