Все, крея. Но для некоторых милосерднее смерть. Нет, физически они в порядке. Уже. Мозг тоже не пострадал. Но психика. Большинство в крайне подавленном состоянии. Практически на грани самоубийства. Не знаю, что нужно делать с человеком, чтобы довести его до такой степени. — Он не знает, а я это с ними делала. Ну не я теперешняя, конечно. Но память услужливо подкидывает мне картинки весьма садистского направления. — Я с трудом, но смог погрузить их в целительный сон. Чем еще им можно помочь, я не знаю. Можно было бы поставить блок, но если он слетит от какой-то ассоциации… Трудно предугадать финал.
Сколько продлиться сон?
— Максимум неделю при условии поддержания водного баланса, после начнутся необратимые последствия.
Позже поставлю блок.
— Крея, скажите, зачем Вы это делаете? Помогаете этим несчастным. В милосердие поиграться задумали? А что потом?
— Не забывайтесь, Никос. — Его неприкрытое ехидство меня задело. Я действительно должна им помочь, не потеряв при этом маски злобной садистки. — Пока действует Вето, ни в чьей смерти не должно быть моей прямой вины без должного на это основания. Такой ответ Вас устроит? Сколько нужно времени, чтобы здесь закончить? Я могу рассчитывать на Вас при инспекции тюрем? Если нет, можете ли кого рекомендовать?
Я еду. Порталы уже работают? Значит, смогу контролировать их состояние. Я ведь не постоянно буду Вам нужен. — Вот так-то лучше. Все-таки профессионал в нем победил.
Тогда будьте готовы. Сбор на восходе в синей портальной. И отдохните хорошо, Вы с ног валитесь.
— Крея, там в гостевой ждет…
Я помню. Можем считать, что свое наказание он получил. Ожидание в неизвестности, что может быть хуже.
— Просто я знаю, что девушка у него здесь, вот он и…. В принципе, она не в таком плохом состоянии.
— Проведи меня к ней и свободен.
Стоило показаться мне на пороге, девчонка рухнула мне в ноги.
— Только не надо меня больше той плетью, пожалуйста. — А так это ее я, та я, крея кнутом отходила? А ведь вся ее вина в том, что целовалась с тем пареньком, и эта парочка на пути креи оказалась в неподходящий момент.
— А ты еще что-то успела натворить?
Нет, госпожа.
Идем со мной, молча. Может, и отпущу, как карта ляжет, — идет следом, а у самой от страха коленки подкашиваются. Завела в гостевую. Увидев нас, и паренек бухнулся на колени, но смолчал. Правильно, понял, что языком порой беды наделать проще, чем руками. — Выбирай, кто за твой язык болтливый наказание получит — ты или причина твоей болтливости? Говори, разрешаю.
— Я, госпожа, Яришка здесь не причем. Любое наказание приму, отпустите ее, пожалуйста.
— Сплетни глупые кто по замку разносил? И разве можешь ты грубить правителю?
— Про сплетни не знаю ничего. За грубость накажите, заслужил.
— Знаешь, что оборотни с такими, как ты, смазливенькими, делают? Или с такими, как она? — о любвеобильности оборотней по крафству ходило много сплетен. Почти все было явной ложью и распространялось самими оборотнями, лишь бы не совалась не в меру любопытная молодежь к источнику в нейтральных землях. В дни проведения оборотнических обрядов там и, правда, было опасно. И в этом смысле тоже.
— Я сам… Её не надо… Прошу.
Так тебе дорогА?
— Да, госпожа, я… сватать хотел к осени.
— Ступайте оба, там работу вашу никто за вас делать не обязан. Но теперь за провинность одного наказывать буду обоих. На глазах друг у друга. И про оборотней не шучу. Провинишься ты, отдам ее. Идите, пока добрая. — Поживет там пару лет в прислугах. Ничего там с ней плохого не случиться. Если вправду дорога, поостережется под любое наказание ее подставить. Впредь наука.
А у меня здесь еще одно дело. Все, что происходило в западном крыле, было ужасно и мерзко в общечеловеческом смысле. Но служило только прикрытием научных изысканий моих мужей. Они были фанатиками магии. Сутками проводили опыты в подвалах западного крыла. На людях. И оборотнях. Ошейники полного подчинения — их изобретение. В подвалах были усиленные камеры для подопытных. Питание организовано через минителепорт с кухни замка. Сейчас там было трое. Все трое в ошейниках. Так что, если не пытаются сопротивляться действию ошейников, им ничего не грозит. Но проверить стоило. Два оборотня из клана рыси давно смирились с участью. Третьим был дракон. Он не смирится никогда. Собственно отсюда я и знала, что ошейник держит в повиновении даже дракона. Вернее, ипостась дракона удалось усыпить, чтобы сдерживать оборот. Человеческая сущность продолжала сражение с ошейником. Прямо убить себя он не мог, табу, но изматывал прямым неподчинением по мелочам. Пока не терял сознание. Бывала я возле этой камеры часто. В ходе эксперимента воздействовала магией разума, пытаясь усмирить гордого дракона. Но, даже, находясь в беспамятстве, он умудрялся сопротивляться.