Иннокентий Анненский
Трилистники
Трилистники (1906–1915)
ИЗ СТАРОЙ ТЕТРАДИ
ТОСКА МАЯТНИКА
Неразгаданным надрывамПодоспел сегодня срок:В стекла дождик бьет порывом,Ветер пробует крючок.
Точно вымерло все в домеЖелт и черен мой огонь,Где-то тяжко по соломеПереступит, звякнув, конь.
Тело скорбно и разбито,Но его волнует жуть,Что обиженно — сердитоКто-то мне не даст уснуть.
И лежу я околдован,Разве тем и виноват,Что на белый циферблатПышный розан намалеван.
Да, по стенке ночь и день,В душной клетке человечьей,Ходит — машет сумасшедший,Волоча немую тень.
Ходит — ходит, вдруг отскочит,Зашипит — отмерил час,Зашипит и захохочет,Залопочет, горячась.
И опять шагами меритьНа стене дрожащий свет,Да стеречь, нельзя ль проверитьСпят ли люди или нет.
Ходит-машет, а для тактаИ уравнивая шаг,С злобным рвеньем «так-то, так-то»Повторяет маниак…
Все потухло. Больше в ямеНе видать и не слыхать…Только кто же там махатьПродолжает рукавами?
Нет. Довольно… хоть едва,Хоть тоскливо даль белеет,И на пледе головаНе без сладости хмелеет.
КАРТИНКА
Мелко, мелко, как из сита,В тарантас дождит туман,Бледный день встает сердитоНе успев стряхнуть дурман.
Пуст и ровен путь мой дальний…Лишь у черных деревеньБесконечный все печальней,Словно дождь косой, плетень.
Чу… Проснулся грай воронийВ шалаше встает пастух,И сквозь тучи липких мухТяжело ступают кони.
Но узлы седых хвостовУ буланой нашей тройки,Доски свежие мостов,Доски черные постройки,
Все поплыло в хлябь и смесьПересмякло, послипалось…Ночью мне совсем не спалосьНе попробовать ли здесь?
Да, заснешь… чтоб быть без шапки.Вот дела… — Держи к одной!Глядь — замотанная в тряпкиАмазонка предо мной.
Лет семи всего — ручонкиТак и впилися в узду,Не дают плестись клячонкеА другая — в поводу.
Жадным взглядом проводилаОбернувшись, экипажИ в тумане затрусила,Чтоб исчезнуть, как мираж.
И щемящей укоризнеУступило забытье:«Это — праздник для нее.Это — утро, утро жизни».
СТАРАЯ УСАДЬБА
Сердце дома. Сердце радо.А чему?Теню дома? Тени сада?Не пойму.
Сад старинный, все осины —тощи, страх!Дом — руины… Тины, тинычто в прудах.
Что утрат-то!.. Брат на брата…Что обид!Прах и гнилость… Накренилось…А стоит…
Чье жилище? Пепелище?..Угол чей?Мертвой нищей логовищебез печей…
Ну как встанет, ну как глянетиз окна:«Взять не можешь, а тревожишь,старина!
Ишь затейник! Ишь забавник!Что за прыть!Любит древних, любит давнихворошить…
Не сфальшивишь, так иди уж:у меняНе в окошке, так из кошкидва огня.
Дам и брашна — волчьих ягод,белены…Только страшно — месяц за году луны.
Столько вышек, столько лестниц —двери нет.Встанет месяц, глянет месяц —где твой след?..»
Тсс… ни слова… даль былого —но сквозь дымМутно зрима… Мимо, мимо…И к живым!
Иль истомы сердцу надомоему?Тени дома? Шума сада?..Не пойму…
ТРИЛИСТНИК БАЛАГАННЫЙ
СЕРЕБРЯНЫЙ ПОЛДЕНЬ
Серебряным блеском туманК полудню еще не развеян,К полудню от солнечных ранСтал даже желтее туман,Стал даже желтей и мертвей он.А полдень горит так суров,Что мне в этот час неприятныЛиловых и алых шаровМеж клочьями мертвых паровВ глаза замелькавшие пятна.И что ей тут надо скакать,Безумной и радостной своре,Все солнце ловить и искать?И солнцу с чего ж их ласкать,Воздушных на мертвом просторе!Подумать, что помпа бюро,Огней и парчи серебро,Должна потускнеть в фимиаме:Пришли Арлекин и Пьеро,О, белая помпа бюро!И стали у гроба с свечами!