Они хорошо осознавали опасность передвижения по ночным улицам. В любой момент их могли остановить, подвергнуть обыску, и вероятность проколоться была высока. Угроза подстерегала на каждом шагу, они не знали, откуда ее ожидать. Зато знали, чего ожидать завтра: им предстояло гораздо более серьезное испытание.
Обещанное уединенное место представляло собой маленькую комнату на втором этаже над книжной лавкой, темной в это время суток. Магазинчик принадлежал пожилой вдове, коптской христианке; единственное окно лавки пестрело патриотическими лозунгами. Впустил их в дом давешний оборванец, который уже больше года проживал в комнате на первом этаже.
— Здесь можете расслабиться, насколько это вообще сейчас возможно, — сказал он и оставил Грету и Пола одних.
Обстановку крохотной комнатки составляли кровать, несколько стульев и еле видимый в темноте шкаф. Света не было. Но для занятий любовью свет необязателен. После Хэрит крепко обнял Грету, прижал к себе и не отпускал всю ночь, словно пытался защитить от возможной угрозы. Обычно он никогда не проявлял свои чувства, и Грета понимала: ее возлюбленный боится того, что может случиться с ней, с ними обоими, когда наступит утро.
У ворот Генерального штаба, комплекс зданий которого располагался на окраине города, туда-сюда прохаживались часовые. Время от времени они задирали головы, когда высоко в небе красивым строем проносились реактивные истребители. Беднота на улицах шумно приветствовала такое проявление военной мощи государства, равно как подбадривала криками и часовых, шагающих вдоль главных ворот Генштаба.
В уличной толпе выделялся высокий смуглый мужчина с остроконечной бородкой и в очках с толстыми стеклами. С надменным видом, не обращая внимания на суету, он целеустремленно двигался вперед. Мужчина был облачен в темный европейский костюм, на руках — безукоризненно чистые светлые лайковые перчатки, на голове красовалась феска с кисточкой. Крестьяне, составлявшие основную часть толпы, почтительно уступали ему дорогу.
Хэрит — а это был он в гриме под араба и перчатках, скрывающих отсутствующий палец, — свернул за угол на боковую улочку и продолжил изучать здание Генштаба. В боковой стене имелись единственные ворота, высокие, деревянные, запертые как снаружи, так и изнутри. На задней стене не было ни ворот, ни калитки. Наконец с четвертой стороны Хэрит обнаружил узкую решетчатую калитку, также запертую изнутри и снаружи и охраняемую часовым.
Само здание за высокой каменной стеной было построено в прошлом веке и имело всего два этажа и крутую крышу. Окна верхнего этажа были зарешечены и закрыты изнутри жалюзи. Улицы вокруг здания патрулировали два бронированных автомобиля, двигавшиеся в противоположных направлениях на небольшой скорости.
Закончив рекогносцировку местности, Хэрит пешком направился к неприметному дому в нескольких кварталах от Генштаба и там переоделся в ниспадающий складками залатанный бурнус — обычную для арабских стран одежду. Потом растрепал фальшивую бороду и снял очки, а феска с кисточкой уступила место куфии. Левую руку Хэрит примотал к туловищу, а когда спустился на улицу, захромал на левую ногу.
Слишком много несчастных калек бродило по улицам города, чтобы привлекать к себе внимание. Хэрит без помех доковылял до грязного переулка, расположенного параллельно улице, на которую выходили главные ворота Генштаба, и нырнул в дом с черного хода. Поднялся на второй этаж и оказался в пустой комнате с окнами на улицу. Заперев за собой дверь, он перестал хромать и бросил быстрый взгляд в окно, из которого открывался превосходный вид на здание Генштаба и охраняемые часовыми ворота.
Затем Хэрит опустился на стул примерно в трех футах от окна, чтобы солнечные лучи случайно не отразились от стекол мощного армейского бинокля, который он извлек из складок бурнуса. Так он просидел почти неподвижно шесть часов, внимательно наблюдая за зданием и снующими туда-сюда военными. Лишь изредка он давал отдых уставшим глазам да еще несколько раз закуривал сигарету.
Уже вечером кто-то тихонько поскребся в дверь. Хэрит замер. Звуки повторились в определенной последовательности. Он открыл дверь и впустил знакомого оборванца.
— Ну что, капитан, нашли вашего человека?
— Да. Артиллерийский полковник, — сообщил Хэрит. — Он слишком похож на меня, чтобы его не заметить. Сейчас он в правом крыле. Высокомерный тип, солдаты его, кажется, не любят, так что за рулем он сидит сам. Если судить по машине, это боевой офицер, а не штабная крыса. Он необычайно высокого роста, имеет суданские черты лица, носит монокль и походкой очень напоминает меня. Он также носит перчатки и щегольскую трость. Его безумно раздражает, что всякий раз на главном входе нужно предъявлять документы. — Хэрит помолчал. — Когда сменяются часовые?
— Через час.
— Где хранятся документы с информацией по складам боеприпасов, провианта и остальному, что нас интересует?
— В небольшом сейфе. Допотопная модель — запирается на ключ. Достался еще от англичан. Учитывая принятые не без помощи нынешних друзей меры предосторожности, арабы не хотят тратиться на новый современный сейф. Вскрыть его будет нетрудно. Сейф находится в архиве, смежном с кабинетом начальника отдела снабжения. Но подозреваю, они сегодня могут провести на службе всю ночь.
— Нет, только не арабские офицеры. Скорее, они отправятся к своим любовницам. Ну, нам пора.
Мужчины покинули комнату и спустились в переулок. В тени деревьев пряталась Грета, переодетая уличным мальчишкой.
Хэрит быстро описал ей приметы артиллерийского полковника.
— Жди его и, когда появится, не упусти.
Затем мужчины вернулись в дом, где несколькими часами ранее Хэрит перевоплотился из важного господина в феске в жалкого увечного крестьянина. Они расположились поудобнее, и агент открыл внушительное досье, в котором Хэрит обнаружил фото, подробную биографию, имена и адреса — все, что имело отношение к полковнику, за перемещениями которого он сегодня внимательно следил.
Агент начал читать досье.
— Полковник Азиз Рамди. Сорок два года. Не женат. Мать суданка. Никогда не служил за границей, не служил при штабах, зато имеет множество благодарностей за мужество, проявленное в последней войне с нами. Командующий Сто двенадцатым полевым артиллерийским полком. Полк входит в систему обороны города и только недавно был переведен сюда с места постоянной дислокации на южной границе. У полковника не самая выгодная должность, что может означать отсутствие влиятельных знакомых. Вероятно, из-за матери. Трудно сказать, насколько хорошо его знают в штабе.
— Я быстро справлюсь, — заявил Хэрит. — Логично предположить, что боевого офицера, служившего далеко на границе, здесь знают не очень хорошо. Это мой единственный шанс. И времени у нас крайне мало.
Агент кивнул. Хэрит взял из досье фотографию, положил перед собой и принялся за работу, пока наконец не добился максимального сходства с полковником Азизом Рамди из Сто двенадцатого полевого артиллерийского полка.
— Можно сделать снимки над стеной из верхнего окна, — предложил агент. — У меня есть необходимая аппаратура.
— Об этом станет известно, — отмел предложение Хэрит.
— Вы могли бы сделать копии вручную, то есть не фотографировать. Тогда свет не проявит химикаты, которыми обработаны документы.
— На это не будет времени. Мне придется взять их в руки. Мы должны заполучить эти сведения так, чтобы никто не заметил, — подчеркнул Хэрит.
Он завершил процесс преображения, и они отправились обратно в мрачный переулок к дому с окнами, смотрящими прямо на главный вход в Генеральный штаб. Агент двигался впереди на значительном расстоянии, чтобы никто, упаси бог, не заподозрил какую-то связь между ними. На город уже опустились сумерки; мощные прожектора ярко освещали здание Генштаба и стену вокруг него.
— Он все еще внутри, — донесся из темного угла голос Греты.
Только через час появился наконец полковник; он сел в джип и нетерпеливо помахал бумагами перед носом часового у главных ворот. Затем поехал по улице налево и вскоре свернул направо в узенькую улочку, которая кратчайшим путем вела к месту дислокации его полка.