С этими словами он достает из кармана внушительных размеров пушку, направляет мне в грудь и добавляет:
— Сядь.
И указывает на мой стул, большой и тяжелый.
Имейте в виду: я все четко соображал. Падать духом я не стал, но подчинился и сел, поскольку иного выбора просто не было. Мерзавец тем временем выудил из кармана длинную толстую веревку и скомандовал:
— Привязывай себя к стулу. И не помышляй о том, чтобы сжульничать. Я внимательно за тобой наблюдаю. Надо будет — так привяжу, что вовек не развяжут.
Мну я в руках веревку и говорю ему:
— Послушай, Филлип, у меня здесь чертова уйма денег. Чем ссориться, давай лучше попробуем найти, что называется, взаимопонимание.
Однако он молчит только, пока я привязываю себя крепко к стулу. Хотел я, конечно, не сильно затянуть узел, но гад глаз с меня не спускал. Посему оставалось мне надеяться, что он не убьет меня хладнокровно, и строить планы, как купить себе свободу, пообещав ему много денег.
Когда я закончил с привязыванием, мерзавец посмотрел на меня, улыбнулся этакой дьявольской улыбкой и сообщил:
— Меня зовут вовсе не Филлип. Я так понял, ты не видел моего лица, когда ударил меня полтора года назад, вот и сегодня не узнал.
В комнате повисла гробовая тишина. Такая тишина случается в театре, когда на сцене происходит что-то грандиозное. Даже сброд в партере перестает галдеть и, захлопнув рты, глазеет на то таинство, что происходит на сцене. И вот в моей жизни, будь она неладна, настал именно такой момент. Когда сокрытые до того секреты вылезают наружу.
— Томас Лейн. Я думал, ты мертв.
— Нет, Томас не умер. Хотя я не Томас. Ты принял одного за другого, как мы и планировали. Я Бенджамин Уивер.
— Тогда тот, кого я вырубил… — начал я.
— Именно. Во время нашей последней встречи ты принял меня за Томаса Лейна. За голову Томаса была назначена приличная награда, и не одна, так что он решил: пусть лучше все поверят, будто ты убил его. Этот слух распространился повсюду. А для придания истории пущей достоверности, что было на руку Томасу, пустили еще один слух: будто я горю желанием отомстить тебе за убийство, которого на самом деле не было.
Когда я понял, как ловко меня провели, то зашипел от ярости.
— Но если я не убивал Лейна, зачем тогда ты хочешь отомстить?
Уивер снова улыбнулся.
— Это не месть, Фишер. Просто бизнес. Видишь ли, я нашел лучший способ заработать себе на кусок хлеба. Я больше не джентльмен с большой дороги. Я охотник на преступников. Владелец этого сейфа нанял меня вернуть собственность. Так как ты никому, даже ближайшим сообщникам, не рассказываешь, где прячешь свое добро, мне не оставалось ничего другого, как вынудить тебя лично притащить меня сюда. Это ограбление на дороге — часть моего плана. Я позволил тебе поверить, что ты управляешь мной, хотя на самом деле это я управлял тобой.
— Значит, ты все это время вел двойную игру! — возмутился я. — Безжалостный негодяй! Куда уж мне до тебя! Столько народу погибло, чтобы ты мог вернуть этот чертов ящик!
А он только рассмеялся.
— Никто не погиб, никто не ранен. Разве ты не удивился, что не попал в меня, хоть и стрелял с близкого расстояния? Просто твой приятель не зарядил пистолеты. Так что все эти выстрелы и не могли никому причинить вреда. А кровь была бутафорская. Мы надули тебя, Фишер.
И вот тогда-то помимо пороховой вони я ощутил и какой-то другой запах. Воняло вроде как протухшими яйцами. А еще испорченным мясом и гнилыми зубами. А потом… потом в комнату вошли бок о бок Бздунишка Дэн и Томас Лейн.
— Мне было известно, что сейф ты хранишь у себя на хате, — пояснил Дэн. — Но ты ж, типа, от всех скрывал, где живешь, и я, стало быть, не мог продать эти сведения. Правда, я знал, какой дорогой ты добираешься, и вот мы с Томасом поскакали вперед и дожидались тебя, чтоб потом тайком за тобой пойти. Ты так торопился домой, так был уверен в своей безопасности, что не заметил нас.
— Ты предал меня! — крикнул я Бздунишке Дэну. — Но почему?
— Из-за денег, — пожал тот плечами.
— Да, это причина, — согласился я. — И я не виню тебя за это.
— А теперь, — обратился Дэн к Уиверу, — забирай ящик и уматывай вместе с ним. Так мы условились, а ты, надеюсь, держишь слово.
Уивер кивнул.
— Я бы с удовольствием передал тебя, Фишер, в руки правосудия, но я дорожу своим словом. Полагаю, однако, у тебя хватит ума больше не попадаться мне на пути.
После этого, значит, подхватил он сейф и вместе со своим приятелем убрался из моей квартиры.
Мы сидели в полной тишине и слышали, как они топают по лестнице. Потом хлопнула входная дверь. Бздунишка Дэн подошел к окну и несколько минут пялился на улицу, а я, значит, следил за ним. Наконец он повернулся ко мне и спросил:
— Ну… веревки не очень жмут?
— Я сам завязывал, — отвечаю.
— Тебе так удобно?
— Закрой хайло и развяжи меня, — не выдержал я. — Получил последнюю плату?
Разрезал он веревки ножом и говорит:
— Еще десять гиней, как и было обещано.
Выпрямился я, потер затекшие руки и проворчал:
— Куча дерьма за двадцать гиней. Особенно если учесть, что содержимое этого гребаного ящика должно стоить в сотню раз больше.
— Ну, двадцать гиней лучше, чем ничего. А если б мы не смогли его вскрыть, нам бы вообще ни шиша не досталось. И смотри, никаких хлопот от этих денежек, не надо бояться виселицы, не надо иметь дело со скупщиками. По-моему, неплохо.
И, доложу я вам, он был прав. Этот Бздунишка Дэн был практичным парнем. И умным. Я бы в одиночку никогда не смог разработать такой план. Это все Дэн. Он всегда думал. И всегда пускал газы.
Грегг Гервиц
Будучи заместителем федерального маршала, [65]в обязанности которого входит транспортировка заключенных и поимка беглых преступников, главный герой ряда произведений Грегга Гервица, Тим Рэкли, каждый день по долгу службы оказывается либо в тюрьме, либо где-то неподалеку. «Обвинение в убийстве», первый роман, в котором появляется Рэкли, начинается с того, что главный герой узнает об убийстве своей семилетней дочери. Неспособность властей найти преступников приводит его в тайное общество, члены которого вершат правосудие в случаях, когда закон оказывается бессилен. В романе «Программа» Рэкли получает задание разыскать пропавшую дочь влиятельного голливудского продюсера. В ходе поисков он тайно проникает в секту, которая проводит смертельно опасные эксперименты по контролю над сознанием, и подвергается там ужасным испытаниям.
Следующий роман с участием Рэкли, «Специалист», начинается с того, что лидер преступной группировки байкеров совершает дерзкий побег, когда его перевозят из зала суда в тюрьму.
Определенно, центральный вопрос произведений о Тиме Рэкли — это вопрос о правомерности вигилангизма, [66]о соотношении справедливости и закона. И каждая книга по-своему отвечает на этот вопрос.
Собирая материал для романов о Рэкли, Гервиц часто посещал места лишения свободы, чтобы больше узнать о заключенных мужчинах и женщинах. Знакомство с этими людьми и вдохновило автора на создание рассказа «Ненастная погода».
Грегг Гервиц
Ненастная погода [67]
Он был красив, но какой-то непристойной красотой: прямые волосы небрежно забраны за уши, мышцы бугрятся под белой рубашкой навыпуск, рукава закатаны так, что обнажают предплечья. Он тихо переступил порог «Пристанища Фрэнки» и проследовал в дальний конец бара. Сильный порыв ветра проник за ним в медленно закрывающуюся дверь. Покосившееся здание забегаловки торчало из сугроба на обочине шоссе, точно кто-то швырнул его сюда могучей рукой, да так и забыл. Внутри сильный запах опилок, густо устилавших пол, смешивался с ароматами пролитого спиртного и занесенной с улицы грязи.
«Пристанище» находилось здесь с того момента, как Фрэнки, служивший в тюрьме надзирателем, отправился на пенсию и решил организовать собственный бизнес: бар с бильярдом под красным сукном. Для своей цели он и купил эту халупу с ненадежной крышей. Заведение давало приют дальнобойщикам и вроде бы завязавшим, однако вновь пристрастившимся к бутылке пьяницам. Но особенно любили сюда заглядывать тюремные служащие. Дела у Фрэнки шли неплохо, хотя в это с трудом верилось, если судить по убогому виду забегаловки.
65
Служба федеральных маршалов является подразделением Министерства юстиции США, и в ее задачи входит обеспечение деятельности федеральных судов, контроль за исполнением их приговоров и решений, розыск, арест и надзор за содержанием федеральных преступников, аукционная продажа конфискованного имущества, а также борьба с терроризмом и массовыми беспорядками.
66
Вигилантизм — в широком смысле право граждан самим защищать себя и своих близких. Косвенно оно зафиксировано в Билле о правах: «Поскольку хорошо организованная милиция необходима для безопасности свободного государства, право народа хранить и носить оружие не должно нарушаться». Движение вигилантизма спонтанно возникло в 1851 году, когда под натиском чудовищного разгула преступности в Калифорнии добропорядочные граждане объединились и сформировали вооруженные дружины для самозащиты и утверждения «закона и порядка». Впоследствии эта традиция запечатлелась в массовом сознании, в основном в образе ку-клукс-клана.