— Пообещай мне, что не будешь строить из себя героиню, — попросила мать, хватая дочь за руку. — Скрой от них, что ты федеральный агент.
— На самом деле сказать будет проще, — ответила Мэгги. — Мы так или иначе родственные структуры.
На слова дочери Кэтлин отреагировала истерическим смехом.
— Ох, дорогуша, если ты всерьез думаешь, что дорожный полицейский оценит помощь со стороны федерального агента, особенно если этот агент женщина…
Господи, как Мэгги не хотелось уже во второй раз за день соглашаться с матерью, но… Та была права. В сельской местности Мэгги сталкивалась с подобным отношением постоянно. Полицейские в маленьких городках обычно занимают позицию «ничего не знаю, моя хата с краю» и всячески противятся расследованию. Порой так же ведут себя и дорожные полицейские.
Она открыла дверцу, однако мать не выпустила ее руку, лишь многозначительно произнесла:
— Обещай мне.
Тон матери напомнил Мэгги о тех далеких временах детства, когда мать настойчиво требовала с нее обещания не разглашать ее многочисленные неблаговидные поступки.
— Не беспокойся, — заверила ее Мэгги и выдернула руку.
— Вай-вай, какой бардак, — посетовал полицейский, приближаясь к «тойоте».
Большие пальцы рук он засунул за пряжку ремня. Миновав автомобиль, он поравнялся с оторванным бампером и остановился. Перевел взгляд с одной машины на другую, затем обратно и удручающе покачал головой. В его зеркальных солнцезащитных очках прекрасно отражалась вся картина происшедшего.
Полицейский был молод — Мэгги могла судить об этом, даже не видя скрытых за очками глаз. Не очень высокий — хотя она и прежде не думала, что в полиции штата Виргиния служат сплошь высокие парни, — но хорошо сложен и явно стремился обратить на это внимание. Руки на ремне он держал явно не для того, чтобы в случае необходимости быстро выхватить оружие, а скорее чтобы подчеркнуть плоский живот — вероятно, под аккуратно заправленной в брюки форменной рубашкой скрывались рельефные мышцы.
— Дайте-ка я отгадаю, — обратился он к Мэгги, хотя сам наблюдал за тем, как «настоящий козел» топчется возле пикапа. — Вы потеряли контроль над машиной. Наверное, губки подкрашивали, а?
— Простите?
Мэгги не сомневалась, что ослышалась.
— А может, болтали по мобильнику? — Он усмехнулся. — Знаю я вас, дамочек. Обожаете вести машину и одновременно трепаться по телефону.
— Здесь нет моей вины.
Она уже повернулась достать из бардачка жетон и тут увидела, как мать подмигивает ей обоими глазами. Мэгги прекрасно поняла значение этой пантомимы: «Вот что получается, когда в дело вмешиваются копы».
— Ну разумеется, это не ваша вина, — даже не потрудившись скрыть сарказм, протянул полицейский.
— Это он нарушил правила, — заявила Мэгги и в ту же секунду поняла, насколько неубедительно прозвучали ее слова.
Этот сопляк в форме уже добился своего — заставил ее занять оборонительную позицию.
— Скажите, сэр, вы нарушали правила? — спросил полицейский у владельца пикапа.
Виновник аварии наконец присоединился к ним и теперь стоял возле оторванного бампера «тойоты» и глазел на него с таким видом, будто понятия не имеет, откуда тот взялся.
— О, ради бога, — простонала Мэгги, но удержалась и не стала развивать мысль.
Ей безумно хотелось двинуть по физиономии этому нахальному сукину сыну. Черт, она уже не помнила, когда в последний раз испытывала такое желание в отношении незнакомого человека.
— Я просто пытался ее обогнать, а она врезалась прямо в меня.
— Это ложь! — крикнула мать Мэгги, которая уже выбралась из машины.
Оба мужчины удивленно на нее уставились, словно не сразу сообразили, что в их компании прибыло.
— Ага, — удовлетворенно изрек полицейский, — у нас есть свидетель.
— Там, в пикапе, моя мама, — сообщил мужчина из ресторана и ткнул большим пальцем за спину.
Все повернули головы в ту сторону: из приоткрытой пассажирской дверцы была высунута худая бледная нога. На большее у старушки не хватило сил. Ее палка висела на ручке с внутренней стороны. Нога, обутая в нечто, больше всего смахивающее на тряпочный больничный тапок, торчала дюймах в восьми над порожком пикапа.
— Что ж, пожалуй, стоит тут все осмотреть. Надо выяснить, что произошло. Посмотрим, чья история окажется более точной.
Полицейский снова неприятно ухмыльнулся.
Мэгги задалась вопросом: где это стервец получал образование? Ни в одной известной ей академии не могли научить такой самодовольной, высокомерной ухмылке. Наверное, он от кого-то услышал, что подобное поведение дает преимущество и обезоруживает возможных оппонентов. Оно и верно — тяжело спорить с человеком, который уже принял для себя решение и намерен унижать вас, коль вы с ним не согласны. Такое поведение более подобает умудренным опытом служителям закона, людям, которые могут позволить себе самоуверенность, поскольку, сами того не желая, прекрасно изучили человеческую природу; людям, которые круты не только перед трепещущими жертвами, но и в серьезной переделке. Этот же чванливый юнец, по убеждению Мэгги, вел себя недостойно.
Подойдя ближе и прочитав имя на полицейском жетоне, она выработала для себя линию поведения. Три полоски на погоне означали, что парень не дослужился даже до первого сержанта. [87]
— Тормозной след даст довольно четкую информацию, сержант Блейк, — заметила Мэгги.
Полицейский одарил ее колким взглядом, но уже без ухмылки. В этом, в частности, и заключалась ее тактика. Очень важно, во-первых, знать имя, во-вторых, обращаться по званию. Большинство простых людей не разбираются в знаках отличия, им все едино: что сержант, что офицер, что простой патрульный.
— Конечно, конечно. Вполне возможно, — кивнул полицейский. — Но сначала я бы хотел взглянуть на ваши права. Вас обоих.
Он протянул руку.
Видя, как сержант Блейк изо всех сил пытается вновь овладеть ситуацией и вернуть себе преимущество, Мэгги еле сдержала улыбку. Что ж, пускай. Права у нее уже давно были наготове, и она отдала их полицейскому. Водитель пикапа сунул руку в карман рубашки, затем повернулся и похлопал себя по задним карманам брюк. В этот самый момент из его машины раздался странный звук, что-то среднее между сдавленным криком и завыванием: «Гарольд? Гарольд?»
Все повернули головы в направлении пикапа, но ничего особенного не случилось, только продолжала покачиваться торчащая из машины бледная нога. Мэгги, ее мать и сержант Блейк перевели глаза на Гарольда, который начал багроветь от шеи, потом краска залила лицо, а под конец запылали и уши, да так, что Мэгги испугалась: а не горят ли они на самом деле. Однако как он в ресторанчике не обращал внимания на старуху, так и сейчас сделал вид, будто ничего не услышал. Он вытащил наконец огромный раздутый кожаный бумажник и стал в нем рыться.
Мэгги не особенно-то следила за Кэтлин и пропустила момент, когда та отошла в сторону. Сержант Блейк, забрав права, устремился к патрульной машине, а Гарольд тем временем направился на проезжую часть посмотреть, что там с тормозными следами. Потом еще раз внимательно изучил причиненные его машине повреждения, печально покачал головой и поцокал языком — точно такие же звуки совсем недавно издавала Кэтлин, чем едва не вывела дочь из себя.
Наблюдая за Гарольдом, Мэгги собиралась с духом — она хотела сказать, что ему вообще-то повезло. Повреждения у пикапа были ерундой по сравнению с оторванным бампером и смятым боком со стороны водительского сиденья у «тойоты». Из зияющей в капоте дыры кинжалами торчали острые куски металла. И он еще чем-то недоволен! Да ни за что в жизни она не возьмет вину на себя! За этими рассуждениями она не сразу заметила, что ее мать стоит у открытой пассажирской дверцы пикапа, положив руки на бедра, наклонив голову и кивая, — видимо, Кэтлин старалась лучше понять слова старухи. В этот момент мать обернулась, поймала взгляд дочери и помахала рукой, подзывая к себе.
Первое, что пришло в голову Мэгги: бедняжка ранена, а Гарольд даже не удосужился поинтересоваться, что с ней случилось. Ах, почему же она не подумала об этом раньше? Мэгги бегом бросилась к пикапу, оглянувшись на ходу на мужчин. Ни один ни другой не обратили на нее никакого внимания.
87
Первый сержант — звание сержантского состава, эквивалентное званию старшины в российской армии. Находится выше звания сержанта 1-го класса и ниже званий сержант-майора, команд-сержант-майора.