Глава 3. Кульминация.
Свадьба. Таинство и действо, окутанные уймой хитросплетений, интриг, сопереживаний, подготовлений и планов всех, кто хоть что-то слышал о ней. Родители – в предвкушении счастливой жизни молодых и скорой кончины ига под названием бремя неустроенного дитяти. Родственники – строят очередные планы и выискивают от партии хоть какую-нибудь выгоду, все в готовности завидовать, заискивать и лицемерить. Прислуга – в приятной и несколько накаленной суете подготовки и предвкушении пышного банкета, эхо которого прокатится по их желудкам и карманам минимум трижды. Близкие и знакомые – в ожидании мощного событийного взрыва в заплесневевшем было обществе, возможности еще посудачить, обсосать, позлословить и, возможно даже, подраться. Даже псы и бичи со всей округи рады. По-своему, конечно, по-житейски, по-простецки – подаяние от чистой возвышенной души участников действа – вкусны и приятны вдвойне. О молодоженах же и говорить не приходится. Каждый из них рад. Браку, долгожданному общепринятому и положенному союзу, выгодной партии, перспективам, возможности еще полгода беззаботно празднствовать, утереть нос завистникам, переходу в новый статус, подношениям и возможности съехать от родителей…а еще, может быть, но крайне редко, даже страшно предположить такую редкость и дикость, – любви?!
Эта свадьба предвещала все то же самое, только шире, масштабнее, громче, резонанснее, слаще и…скандальнее.
Уже не настолько молодая, но от этого не менее возбуждающая интерес, карман и воображение невеста была словно перезревший персик. Цвет кожи и лица, формы, подача, вздохи, суждения, полуприкрытое желание и неудержимая, извергающаяся отовсюду страсть тела ждущего – все это обещало немало нескучных вечеров, ночей и даже пробуждений будущему жениху. Плод готов был треснуть и начать сохнуть вот-вот. Состояние, когда вкус переходит от избытка в иное качество, для гурмана, любителя. Только бери.
Вся родня молодой ждала этого момента уж никак не меньше ее самой. Перспектива томной брюзги-девы в годах и на попечительстве давно уже стала моветоном в обществе. Состояние позволяло рассматривать самые смелые амбиции и перспективы, но они не торопились и то и дело срывались. Радость родителя то и дело сменялась в разговорах рассуждениям и размышлениях о несправедливости доли и судьбе. Даже подопечные старого маркиза начинали судачить за его спиной и в скором времени грозило стать клеймом.
Жених – история, достойная отдельного упоминания. Выскочка света, щеголь, нахально красив и умен, таинственно обеспечен, но нетороплив и рассудителен не по годам. Завидная партия последних двух лет всего местного бомонда. Пленив, в недалеком прошлом, сердца всех девушек и доброй половины светских статных дам, выдержал максимально приличную паузу, прежде чем позволил себе сблизиться со своей избранницей. История уже имела шлейф слухов и сплетен, сравнимый по послевкусию с перспективой счастливого долголетнего брака со множеством милейших внуков и состоявшихся во всех отношениях наследников.
В общем –действо уже было, а в перспективе обещало стать еще и событием.
…и событие, действительно, имело место быть.
В самый разгар и кульминацию момента, когда молодая уже произнесла «Да» и взгляд священнослужителя обернулся в сторону молодого, голос и суета где-то из глубины организованного ради действа амфитеатра прогремели громом среди ясного неба: «Немедленно остановите обряд. Свадьбы не будет!» Сквозь ошеломленную толпу, прямо к молодоженам, в сопровождении двух здоровил в штатском, проталкивал своё субтильное тело лучший друг отца невесты – шеф префектуры полиции, господин Рувиль, хорошо известный в узких кругах проныра и педант.
С самого начала этой истории он ощущал, как «сосет под ложечкой» – то чувство, которое никогда не обманывало его доселе, проверенный признак приближающегося преступления. Своими сомнениями и интуицией он давно уже поделился со своим лучшим другом, честнейшим и добрейшим господином Де Лакруа – состоятельным банкиром, удачливым коммерсантом и, по совместительству, отцом невесты.
«Вы арестованы!». Слова, способные выбить холодный пот не только у своего адресата, но и у всех, кто находится рядом и слышит их. Слова, произносимые всегда с железным достоинством и высокомерием представителями власти в цейтноте своих долгих, мучительно-бессонных, умопомрачительных расследований, заискиваний, разоблачений… Слова, в мгновенье ока сделавшие мрачными лица родителей, невесты, близких родственников и всех тех, кто уловил в них звук отходящего поезда под названием «банкет». Слова, которые, тем не менее, показались неудивительными и даже долгожданными и желанными для Камиля (так звали жениха). Слова, которые были обращены Рувилем, с поворотом головы в последний миг произношения, единственному представителю близких со стороны молодого жениха – его отцу, господину Рострену. Тому Рострену, которого мы уже видели. В зале суда. Лотреку.